Внезапный порыв ветра из оконца задул свечу. Я вздохнула с досадой, но поленилась зажечь ее снова. С неба светила половина луны, ночь была довольно ясной. Мои глаза начали привыкать к темноте, и я, к своему удивлению, обнаружила ярко освещенную щель в стене. Я решила обследовать ее.
«Должно быть, в этом месте когда-то была дверь, которую потом заколотили», — подумала я и убедилась, что, действительно, так оно и есть. Дверь забили досками, но очень неряшливо. Моя каморка, по всей вероятности, служила когда-то гардеробной или чем-то в этом роде и сообщалась через дверь с соседней комнатой. Кому-то пришло в голову разделить комнаты совсем, и меньшую из них предоставить служанке.
Сбоку у двери осталась незаделанной щель. Я заметила ее только потому, что сидела в темноте, а в соседней комнате горела свеча. Разглядывая щель, я услышала смутный гул голосов. Сначала я подумала, что он доносится из коридора, но потом поняла, что голоса пробиваются ко мне через щель в стене.
В соседней комнате Джон Филд с его людьми бурно обсуждал какой-то важный вопрос. Я удивилась, ведь сейчас они должны были сидеть за столом и есть жареного поросенка, которого жена хозяина со служанкой незадолго до того принесли им наверх.
Неожиданно я услышала, как кто-то произнес мое имя. Я насторожилась и приложила ухо к щели.
Я узнала голос Джона Филда.
— Карлотта Мэйн… наследница… из рода Эверсли… Надо же такому случиться, чтобы она этой ночью оказалась здесь…
Снова гул голосов.
— Я чуть не убил хозяина. Я ведь ясно сказал ему: нас никто не должен беспокоить…
— Стоит ли так опасаться девушки?..
— Я же сказал: она из рода Эверсли…
— Ты с ней разговаривал?
— А как же! — Он засмеялся. — Такая красотка, и знает себе цену!
— Похоже, она тебе приглянулась? Не так ли, Хессенфилд?
«Хессенфилд?» — подумала я. А он сказал, что его зовут Джон Филд. Значит, он никакой не Джон, и они не просто перевозят тяжело больного к врачу — зачем же шесть человек для такого дела? Ну, пусть это были бы слуги, а ведь, если судить по разговору, на то не похоже.
Я снова услышала его голос:
— Наверняка она — страстная красотка…
— Сейчас не время обсуждать ее достоинства, — сказал кто-то из них.
— Не надо о ней напоминать, — отозвался мнимый Филд. — Юная леди не причинит нам никаких хлопот, на рассвете она уезжает.
— Ты считаешь, что ведешь себя разумно?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты возник перед ней Да еще говорил с ней.;
— Мне требовалось извиниться…
— Ты, конечно, джентльмен. А что, если она тебя узнает?
— Это исключено, мы никогда не встречались.