— Дитя мое, что с тобой приключилось? — спросила она. — Мы уже не знали, что и подумать!
Я не могла вымолвить ни слова и лишь крепче прижалась к ней — как хорошо было вновь оказаться рядом. Вместо меня заговорила леди, которая меня привела.
— С ней сыграли одну из злых шуток, которые здесь не так уж редки, объяснила она. — Украли одежду!
— Украли одежду! — эхом повторила матушка. Потом она перевела взгляд на тех, кто привел меня домой. От меня не ускользнуло, что, как только мать увидела молодого человека, она сразу изменилась в лице. На нем проступило, казалось, все сразу: и удивление, и неверие, и страх, и даже доля ужаса, Меж тем леди продолжала рассказ:
— Когда мы встретили ее, она бежала… Она буквально налетела на нас. А когда мы узнали, кто она такая, мы сочли своим долгом проводить ее до дому.
— Благодарю вас, — чуть заикаясь, выговорила матушка, затем снова повернулась ко мне и еще крепче прижала к себе. Появился отец.
— Наконец-то она дома! — воскликнул он. — Слава Богу! Но… ради всего святого, что же произошло?
Матушка ничего не сказала, и объяснять все пришлось моим провожатым.
— Что ж, это пойдет тебе на пользу, — заметил отец. — Ступай, дорогая моя. Дайте же ребенку избавиться от этого наряда. Ей надо как можно быстрее принять ванну.
Я подбежала к нему и обняла изо всех сил. Я никогда не любила его так, как в этот момент.
Матушку трясло, казалось, она пребывала в каком-то шоке, и отец взял инициативу в свои руки.
— Вы, должно быть, устали? — сказал он женщине и молодому человеку. Может, отобедаете с нами, отдохнете?
— В этом нет необходимости, — ответила женщина. — Вы и так столько пережили, лишние хлопоты ни к чему.
— Все равно проходите, прошу вас, — пригласил отец. — Останьтесь хотя бы ненадолго. Мы хотим выразить вам нашу благодарность.
— Лондонские улицы никогда не были безопасным местом, но сейчас это переходит всяческие границы, — произнес молодой человек.
— Присцилла, — попросил отец, — отведи Дамарис наверх и присмотри за ней, а я останусь с гостями.
Вместе с матушкой я отправилась наверх. Плащ был снят и отдан одному из слуг, чтобы тот его сжег. Рассказывая подробно, что со мной произошло, я вымылась с ног до головы и переоделась.
— О, бедняжка! — воскликнула матушка. — И угораздило же тебя выйти!
— Я все понимаю, но я ведь не хотела далеко уходить, только до конца улицы, чтобы купить фиалок.
— Когда я думаю, к чему это могло привести?.. Эта злая женщина!
— Она не такая уж злая, матушка. Она называет себя «Добрая миссис Браун». Она не сделала мне ничего плохого, просто хотела получить мою одежду и деньги.