– А зачем вам?
– Нужно забрать свои вещи, – сочинил он не задумываясь.
– Раз в месяц по записи. И под охраной.
– А от кого забор воздвигли?
– Вы же видели, – нехотя ответила она.
– Ничего особенного я не видел.
– Значит, плохо смотрели.
– Объясните тогда мне.
Она посмотрела на него внимательно.
– От гастарбайтеров.
– Что, они такие страшные?
– Их слишком много, город столько не выдержит. И работы для них уже нет, а они все едут и едут.
– А что случилось с домами? От чего они упали?
– Они не упали, так у нас не говорят.
– А как у вас говорят?
– У них наступила усталость материалов. Панельные дома рассчитаны на восемьдесят-девяносто лет эксплуатации.
– То есть они отдыхают?
– Выходит, да.
«Черт, – думал Игорь, возвращаясь обратно к метро. – Что творится вокруг! Стоит только на каких-то сто лет отлучиться, как тут же наворотят невесть чего». Ему опять захотелось обратно, в тихое, уютное прошлое с электричеством, газом, почти натуральной едой и домами, у которых еще не наступила усталость материалов.
Домой он добрался уже затемно. Обратная дорога заняла меньше времени, потому что был попутный сквозняк. Когда в метро хорошая тяга в обе стороны, пассажирам на платформах приходится туго, потому что образуются турбулентные потоки, которые треплют их со всех сторон. Тогда они прячутся за колоннами или надевают капюшоны. Игорь представил, каково тут зимой, и поежился.
Попутчика, с которым можно было бы поговорить, в этот раз не попалось, да ему и не хотелось говорить. Увиденное и услышанное требовало осмысления, но осмысливать ничего не хотелось. Хотелось закрыть глаза, произнести заклинание, как в детской книжке, и опять оказаться в прошлом.
Когда он переступил порог квартиры на Валовой, Татьяна и Салим уже ужинали. Салим рассказывал какой-то старый анекдот, Татьяна заливисто смеялась. У Игоря на минуту появилась беспочвенная ревность.
– Ты как раз вовремя, – обрадовался Салим и кивнул на стоявшую на столе бутылку настоящей водки.
– Ого! – Игорь взял бутылку в руки.
Ему захотелось напиться пьяным. На этикетке было написано «Напрасная».
– И название подходящее, – сказал он. – А какие еще у вас водки бывают?
– Много разных, – ответила Татьяна. – «Спортивная», «Сиротская», «Благотворительная», «Пенитенциарная». Есть и совсем неприличные названия.
– Какие, например? – заинтересовался Салим.
– Я не могу повторить.
– Да ладно, чего там, – махнул рукой Игорь.
– «Долбоеб»! – выпалила Татьяна.
– Кого ты имеешь в виду? – обиделся Игорь.
– Никого. Водка так называется.
– Это как раз для нас.
– Там на этикетке еще дятел нарисован, – добавила Татьяна.