— Если я возьмусь за расследование вашего дела, — нахмурился Дронго. — Я вас правильно понял?
— Да, конечно, — быстро откликнулся молодой, — нам кажется, что именно вы могли бы добиться конкретного результата. Ваш гонорар может быть увеличен в зависимости от сроков расследования…
— Про гонорар мы поговорим позже, — перебил его Дронго. — Насколько я понимаю, вы представляете не частную организацию, а государственные органы.
— Почему вы так решили? — вмешался в разговор пожилой.
— Потому, что вы не хотите говорить мне, где узнали мой адрес и телефон. Потому, что вы не называете страну, из которой прибыли, и даже не называете своих имен, пусть даже вымышленных.
Из этого я могу сделать вполне конкретный вывод, что вы представляете именно государственные органы и прибыли сюда с конкретным поручением, а не по собственной прихоти.
Пожилой удивленно оглянулся на молодого, и тот улыбнулся.
— Не нужно продолжать, — вкрадчиво сказал молодой незнакомец, — вы нас сразу убедили в своих феноменальных возможностях. Давайте поговорим о нашем деле.
— Что я должен сделать?
— Сначала вы должны согласиться взяться за дело, чтобы мы могли вам все рассказать.
— Нет, — решительно возразил Дронго, — сначала вы мне расскажете, зачем вы прилетели и какое у вас дело, а потом уже я решу, стоит мне им заниматься или не стоит.
— Вы же сами определили, что мы представляем государственные организации. Это не наш секрет, Дронго. Мы не можем рассказывать его всякому встречному.
— Начнем с того, что я не «всякий встречный»…
— Я не хотел вас обидеть.
— А я и не обиделся. Я просто комментирую ваши слова. Во-вторых, я эксперт с достаточно устоявшейся репутацией, как вы сами отметили. Все, что вы здесь скажете, останется только здесь. Никто не узнает о нашей беседе в случае моего отказа. Если бы это было не так, у меня не было бы такой репутации.
Гости все время переглядывались, словно подбадривая друг друга. Молодой немного подумал и спросил:
— Когда вы полетите в Москву?
— Это имеет отношение к теме нашей беседы?
— Да, — кивнул незнакомец.
— Примерно дней через десять-пятнадцать. Вы ведь знаете, что я нигде не работаю, и когда мне лететь в Москву, зависит только от меня. Почему вы спрашиваете?
— Нам казалось, что в Москве наш разговор был бы более конкретным.
— Я ненавижу самолеты, — признался Дронго, — и вряд ли захочу лететь в Москву только ради продолжения нашего разговора. Если вы действительно считаете, что дальше не стоит продолжать нашу беседу, то можете уходить. Когда я буду в Москве, вы ко мне приедете.
— Нет-нет, — возразил его собеседник, — я просто хотел уточнить, когда вы планируете лететь в Москву.