Об организованной посадке в шлюпки и катера не могло быть и речи. Палубы авианосца захлестывали бушующие потоки воды, сплошная завеса брызг и летящей по ветру пены делали воздух непроницаемым. В грохоте волн, реве ветра, скрежете рушащихся радиомачт не были слышны ни голоса офицеров, ни ругань матросов. Яростные волны беспрепятственно перекатывались по стальным дорожкам полетной палубы, обрывая нейлоновые тросы аварийных барьеров, сбрасывая за борт матросов вместе со шлюпками и катерами.
Адмирал Диксон, пытавшийся навести хоть какой-нибудь порядок, ничего не мог поделать с паникой, охватившей его подчиненных. Не только офицерам, но и всем матросам стало каким-то образом известно, что авианосец настолько заражен радиоактивностью, что дальнейшее пребывание на нем грозит тяжелым заболеванием-лучевой болезнью. Было известно также, что уже заболели ею два летчика и несколько матросов. Все стремились теперь поскорее покинуть смертоносный корабль. Даже свирепые волны разбушевавшегося океана казались им менее страшными.
Торопился покинуть авианосец и сам адмирал Диксон, тем более, что в его пребывании на корабле не было теперь никакой необходимости. Вокруг господствовала стихия. Не слушаясь офицеров, матросы бросались в катера и шлюпки. Многие, обвязавшись пробковыми поясами, сами выпрыгивали за борт.
Не без труда удалось Диксону разыскать инженера Дадли.
— Надо немедленно пробраться в радиорубку, — прокричал ему адмирал. — Стоун сообщил мне, что начальник связи серьезно болен. Боюсь, что он не смог отправить последней моей радиограммы. Я поручил, повторить ее старшему штурману, но его смыло за борт… Придется вам, Дадли, пробраться в одну из радиорубок и связаться с любой из ваших военно-морских баз. Вот текст. Боюсь, что вы не успеете его зашифровать. Посылайте так. Зашифруйте только название авианосца. Желаю удачи!..
В реве урагана Дадли не все расслышал, но он и без того понял, что ему нужно было сделать. С трудом пробравшись в радиорубку, он лишь после долгих усилий включил и отрегулировал радиостанцию. Послав а эфир позывной авианосца, Дадли переключился на прием и тотчас же был буквально оглушен грохотом электрических разрядов.
Принять что-нибудь в таких условиях было совершенно немыслимо. Видимо, исключалась и передача. На всякий случай он все же передал несколько раз текст радиограммы Диксона, в надежде, что кто-нибудь примет ее и сообщит затем по адресу.
Поспешно выбравшись из радиорубки, Дадли заметил, что кормовая часть авианосца осела еще больше, чем прежде, а носовая задралась так высоко, что даже гигантские волны с прежней силой бушевавшего океана не могли уже ее достигнуть. Никого из живых на полетной палубе не было теперь видно. Наверно, все, кого не смыло в океан, успели покинуть авианосец.