Зная острый, язвительный ум Дионисия Десницына, ректор долго не решался обратиться к нему, но больше советоваться не с кем. Дионисий хоть и не слишком почтителен, зато скажет все честно. Голова у него все еще светлая, а зла он никогда ни к кому, тем более к нему, ректору, не имел. В бога он, конечно, давно уже не верит но верующих не презирает, а жалеет. Ненавидит Дионисий только шарлатанов, спекулирующих на чувствах верующих. Поможет, значит, разобраться в истинных намерениях Феодосия.
Феодосий, может быть, и не шарлатан, вполне возможно, что и он фанатик, такой же одержимый, как Травицкий. Магистр, правда, нарушил законность, пытаясь использовать взрывчатку «не по назначению», как было деликатно сказано в ходатайстве семинарии в судебные инстанции. Цели его, однако, были высокими, в этом у ректора до сих пор нет сомнений.
А вот каковы цели у Феодосия? Тут отцу Арсению не все ясно. И он не очень, пожалуй, удивится, если… Но лучше все-таки не спешить с окончательными выводами, а послушать Десницына. Вот, кстати, и он!
— Рад, рад вас видеть, уважаемый Дионисий Дорофеевич! Спасибо, что откликнулись на мой зов. Хочу попросить у вас совета.
И ректор излагает вкратце идею Феодосия.
— Все это, значит, для укрепления веры? — усмехаясь, спрашивает Дионисий. — Ну, а если цифры, обнаруженные в древних церковных книгах, окажутся подтасованными? Подрисованными или подклеенными к тексту?
— Я сам их видел, Дионисий Дорофеевич. Текста, правда, было маловато, но в нем говорилось…
— Не будьте наивны, Арсений Иванович, вспомните, какой скандал был с фальсификациями рукописей покойного академика Белецкого. Ведь целую статью за него сочинили и приписали ему то, чего он не только не говорил, но и не мог сказать…
— Во-первых, мы к этой мистификации не причастны, — перебивает Дионисия ректор, — а во-вторых, речь в древней рукописи идет не о каком-нибудь историческом лице или о еще более древнем документе, предполагается, что в этой рукописи повествуется о пришельцах с других планет, чего, как мне известно, не опровергает и наука.
— Да, такую возможность наука в принципе не отрицает, крупнейшие современные ученые сомневаются, однако, в существовании разумной жизни на расстоянии нескольких тысяч световых лет от нашей Земли.
— Как же так? — искренне удивляется ректор. — Писали, писали о разных «летающих тарелках» и прочих предметах… Значит, советуете воздержаться?…
Дионисий так возмутился намерением Феодосия, что чуть было не забыл просьбу внука — никого пока не разоблачать, чтобы не насторожить Телушкина. А замыслил Феодосий хитро. От имени «пришельцев» можно и писать и говорить что угодно, их наследники не выступят с протестами и опровержениями, как, например, родственники академика Белецкого.