— Допустим, что все это именно так, — задумчиво произносит Кречетов. — Во всяком случае, я могу как-то представить себе такое устройство. Непонятно мне другое: неужели Бурдянский разделяет бредовые религиозные идеи Куравлева? Не знает он разве, с какой целью создается это электронное устройство?
— Спрашивал я его, а он говорит: «Мне важны куравлевские идеи эвристического программирования, его математическая интуиция и познания в области физики, а не то, с кем он собирается общаться». Ведь с помощью такого устройства, Леонид Александрович, если только они его создадут, можно будет общаться с любой инопланетной цивилизацией, в том числе и с самим господом богом, если только таковой обнаружится…
— В какой стадии их работа?
— Бурдянский считает, что они на полпути.
— Ну, а почему у Куравлева произошел взрыв? Что там у него могло взорваться?
— Да никакого взрыва и не было, оказывается. Произошел просто пожар, от короткого замыкания и еще каких-то неполадок. Сам Куравлев при этом был обнаружен на полу без чувств. А когда его привели в сознание, понес такое… Похоже, что он на самом деле свихнулся на идее общения со всевышним.
Как только Настя приезжает в Москву, она тотчас же звонит Кречетову:
— Это я, Леонид Александрович, Настя Боярская.
— Очень рад вас слышать, Настенька. Ну, что у вас нового?
— Магистр Травицкий привез в Благов машину Куравлева. Приводят теперь ее в порядок с помощью какого-то специалиста по электронике.
— Как его фамилия?
— Не знаю. Забыла спросить.
Леонид Александрович почти не сомневается, что приводит в порядок электронную машину тот самый инженер, вместе с которым Куравлев конструировал ее. И он снова звонит Проклову:
— Вы уж меня простите, пожалуйста, Юра, что я вам так надоедаю…
— Да что вы, Леонид Александрович! Я всегда рад сделать для вас все, что только в моих силах.
— Ну, спасибо вам! Узнайте тогда, пожалуйста, не просил ли Куравлев или кто-нибудь от его имени инженера Бурдянского помочь ему восстановить электронную машину после пожара.
Проклов звонит Кречетову поздно вечером, когда профессор уже и не ждет его звонка.
— Все узнал, Леонид Александрович, — докладывает он. — Извините только, что так поздно, — пришлось домой к Бурдянскому съездить. Заболел он, оказывается, а с машиной возится его помощник, телевизионный техник по фамилии Серко.
— Почему телевизионный? — удивляется Кречетов.
— Бурдянский говорит, что у него золотые руки и по монтажу мельчайших деталей любых конструкций он просто незаменим. По словам Бурдянского, этот Серко далеко бы пошел, если бы не пил. Его за это из телевизионного ателье выставили. А Бурдянский пожалел и взял себе в помощники. Работает теперь у них за скромное вознаграждение и пока вроде не пьет.