– И что же вас удерживало вместе? – задала Таисия провокационный вопрос, на который Артем не захотел отвечать, отрезав, что это не наше дело. Но клиент сильно ошибался, это было как раз очень даже нашим делом.
– С чего вы вообще взяли, что она пропала? – произнес он неожиданную мысль, проходя через кухню к окну. Взяв с подоконника пачку сигарет и пепельницу, он развернулся к нам. Держал он пачку «Честерфилда». – Может, она уехала с каким-нибудь мужиком.
– А она на такое способна? – Тая решила поменять ноги, закинула левую на правую, и кусок подсохшей грязи со второй подошвы отлетел теперь уже к двери. – Вот так вот взять и уехать ничего не сказав даже собственной матери?
– Матери она не стала бы ничего говорить в первую очередь, – хмыкнул Артем, стряхивая малюсенький столбик пепла в керамическую ракушку. – Валя ничего подобного просто не позволила бы ей выкинуть.
– Лёле так сильно хотелось вырваться из-под маминой опеки? – я наблюдала как он курит, рукав халата на правой руке съехал вниз, открывая руку почти до локтя. От внутренней стороны запястья тянулись припухшие ссадины. – Это ее угнетало?
– Разумеется, ей хотелось свободы, Валя любого могла задавить, а уж Лёльке доставалось больше всех…
– И вы продолжаете утверждать, что практически не контактировали с Лёле й и не были в курсе ее жизни и проблем? – перебила Тая и этим все испортила. Клиент очнулся, поглядела на Таю, на меня и весьма едко произнес:
– Так, я не понял, это что, допрос? Если меня хотят допрашивать, пускай пришлют повестку! Я с удовольствием приду, мне нечего скрывать! И вообще, вы знаете сколько времени? Мне завтра на работу! Извините, мне надо спать ложиться!
Что ж поделать, настаивать на продолжении беседы не имело смысла. Мы снялись со стульев и нехотя поплелись на выход.
– Артем, извините за вопрос, – не удержалась я напоследок, – а что у вас с ногой?
– Растяжение связок! – отрезал он. – Неудачная тренировка!
– А вы спортсмен, да? – вздохнула Тая, ей очень не хотелось уходить.
– Да! До свидания!
И перед нашими носами с грохотом захлопнулась негостеприимная дверь под номером 26. В молчании мы проследовали к лифту, и я вызвала кабину.
– Только не говори, что я все испортила! – процедила подруга.
– А я ничего и не говорю, – уныло ответила я.
– Ты не говоришь, но все подразумеваешь своим осуждающим молчаньем!
– Хорошо! Ты все испортила! Только он хоть что-то начал выбалтывать, как ты полезла к нему со своими протокольно-ментовскими вопросами! Насмотрелась детективных сериалов, миссис Коломбо!
– Думаешь, он мог бы разболтать что-то полезное?! – не хотела признавать свои промахи, проступки и ошибки миссис Коломбо.