И все-таки в ней нет утонченности.
«Однако, – напомнил себе Блейн, – она была во вкусе Фрэнка Кранча, а теперь его тело принадлежит ему, Блейну».
– Большинство наших друзей, – продолжала Алиса, – были охотниками в китайских играх. Вскоре после того как Фрэнк покинул меня, они начали наведываться. Но вы ведь знаете, у охотников одно на уме…
– Неужели? – спросил Блейн.
– Да. И тогда я уехала из Пекина обратно в Нью-Йорк, туда, где родилась. И вдруг встречаю Фрэнка – я имею в виду вас. Чуть не упала в обморок. Мне, конечно, следовало ожидать этого, но все-таки испытываешь потрясение, увидев, как навстречу идет тело твоего мужа.
– Да, конечно, – согласился Блейн.
– Поэтому я и стала следить за вами и все такое. Я не хотела беспокоить вас, но никак не могла прийти в себя. И мне стало интересно, что вы за человек… видите ли, Фрэнк был такой… понимаете, мы с ним жили дружно, нам было так хорошо вместе – вы понимаете меня?
– Конечно, – кивнул Блейн.
– Вы, наверное, считаете мое поведение ужасным!
– Ничуть! – ответил Блейн.
Алиса посмотрела ему в глаза, выражение ее лица было грустным и одновременно кокетливым. Блейн почувствовал, как начал пульсировать старый шрам Кранча.
Но ведь Кранча больше нет. Теперь все принадлежит Блейну – желания, вкус, поступки…
Разве не так?
Эту проблему надо решить раз и навсегда, подумал он, обнимая полную желания Алису и целуя ее с жаром, совсем не свойственным Блейну.
Утром она приготовила ему завтрак. Блейн сидел и смотрел в окно. В голове бродили невеселые мысли.
Прошлая ночь убедительно доказала, что Кранч все еще распоряжался в своем бывшем теле и захватил контроль над сознанием Блейна, потому что ночью Блейн был совсем не похож на себя. Он был груб, жесток, яростен и ненасытен. Он стал таким, каким никогда не был раньше, и его страсть граничила с безумием.
Это был не Блейн, а Кранч, хозяин своего тела.
Блейн высоко ценил утонченность, деликатность, разнообразие оттенков чувств. Может быть, даже излишне высоко. Но это были его достоинства, черты индивидуальности, присущие лишь ему. Владея ими, он оставался Томасом Блейном. Утратив их, он превратился в ничтожество, в тень вечно торжествующего Кранча.
Он мрачно думал о будущем. Придется отказаться от борьбы, стать тем, кем требовало его тело: бойцом, драчуном, похотливым бродягой. Возможно, со временем он привыкнет к этому, и ему даже понравится…
– Завтрак готов! – объявила Алиса.
Они ели молча, и Алиса грустно касалась синяка на руке. Наконец Блейн не выдержал.
– Послушай, – сказал он, – прости меня.
– За что?