Однако Агранцев сидел с видом самым невозмутимым. Означало это следующее: поступил так, как считал нужным. А победителей не судят.
Дохтуров кивнул:
– Все остается в силе.
– Хорошо. Но для того, чтоб сделка состоялась, нужен образчик вашего лекарства, – сказала мадам Дорис. – Там ведь сидят серьезные люди. Без образчика и думать нечего вести дальнейшие переговоры.
«Ладно, пусть она знает правду, – решил про себя Павел Романович. – В конце концов, что это меняет? С большевиками сведет – а большего и не требуется. Но образец… Хорошо, получат они образец».
– Сколько вам понадобится времени? – спросил он у мадам Дорис.
Та чуть заметно улыбнулась:
– Не более суток. А сколько времени надобно вам?
– Вы насчет образца? – спросил Павел Романович. – О, за этим задержки не станет.
С этими словами он поднялся.
– Нет, провожать не надо, – Дохтуров жестом остановил ротмистра, собиравшегося следом. – Прошу, оставайтесь здесь. И вы, Клавдий Симеонович, тоже.
Он взял саквояж, быстро прошел в залу, где поймал за рукав «малинового» официанта.
– Любезный, разыщи для меня Софи́.
* * *
Метресса была в своей комнатке – весьма, кстати, чистенькой и даже уютной. И намека нет на особенную жизнь хозяйки.
– Павлуша! – Софи́ улыбнулась. – А я тут с твоим котиком тешусь. Такой ласковый – прелесть! Никогда прежде таких не встречала. Может, подаришь? В знак нашей дружбы?
– Нет, – хмуро ответил Павел Романович. – Никак не могу.
– Ну и ладно. – Софи́ опять улыбнулась. Похоже, она совсем не умела печалиться. – А что пришел? Соскучился либо по делу?
– Ты вот что… – сказал Дохтуров. – Крючок дверной накинь, а потом сядь там, поодаль.
– Да что делать-то будешь?
– Кота надобно полечить.
– Приболел разве? А с виду здоровый.
– Это лишь с виду, – напряженно сказал непривычный к вранью Павел Романович. – Я быстро… Один только укол…
И впрямь – через минуту дело уж сделано. Правда, Зигмунд пытался протестовать, орал и даже кусался, но Дохтуров исхитрился и вытянул шприцем капельку заветной крови. Шприц перед тем был тщательно обработан особым составом, позволяющим крови долгое время сохраняться не разлагаясь.
Закончив, сказал Софи́:
– Ты теперь отсюда иди. Совсем.
– Как так – иди? Меня мадам заругает.
– Не заругает. Скажи, заболела. Что хочешь придумай, только на меня не ссылайся. И вот еще: кота моего с собой прихвати.
– Да куда мне деваться? Домой?
Павел Романович задумался. А и впрямь – куда?
Софи́ теперь стала его единственной помощницей, которую он, правда, использовал в роли заводной куклы. Ну да ничего страшного. Главное – она должна сохранить коробку с котом. Павел Романович понимал: если коробка будет где-то поблизости, он ее непременно лишится. Скорее всего – вместе с жизнью.