Грач поднял руку и по старой привычке потер мочку уха. Потом хрустнул переплетенными пальцами.
– Ну, на нет и суда нет. Ладно, пора и честь знать. Засиделся я тут. А повар у тебя действительно знатный. Как, говоришь, блюдо-то называется? Которое из змеи да из кошки?
– «Битва дракона с тигром». Очень вкусное и редкое кушанье!
– Понятно-понятно. – Грач глянул на часы и поднялся.
Чен сделал какое-то неуловимое движение, и в комнату тотчас вошли два стража в черном.
– Проводите моего гостя.
Грач мельком взглянул на них и повернулся к Чену.
– Знатный у тебя повар, – снова сказал он. – Не хуже, чем предыдущий. Ты умеешь устраиваться. Все у тебя самое лучшее – и кухня, и опий. Ты очень удачливый человек, Чен.
Тот промолчал и холодно посмотрел на гостя.
– Но везучий человек должен быть осторожным, – продолжал Грач, – всегда найдутся те, кто захочет забрать твой успех. Кстати, мне говорили, будто Ли Мин тоже торговал опием. И не только у себя в гостинице. Еще он сбывал его помаленьку по маленьким лавкам. Ухватистый малый. Только это нехорошо. Если опием начнут торговать на каждом углу, что мы все станем делать?
Китаец молчал. Теперь его глаза уже не были масляными.
Грач сказал задушевно:
– Чен, я никогда не интересовался, откуда ты берешь свой товар. Потому что считал: пакость, которую ты здесь продаешь, не выйдет дальше твоего подвала. А что я должен думать теперь?
– Я не знаю никакого Ли Мина, – повторил Чен. – Я никогда ему ничего не давал.
– Хорошо. Верю. Но, может быть, ты подскажешь, где он мог брать опий? Так сказать, по дружбе.
– Прошу извинить, – ответил китаец, – наверное, я выпил слишком много вина. Моя голова совсем не хочет работать. Сейчас я не могу вспомнить никого по имени Ли Мин. Может, я припомню его позже. Зайди ко мне как-нибудь. Только предупреди заранее. Я распоряжусь насчет тушеной свиной головы. И гороховой каши.
– Ну, и на том спасибо.
Грач вздохнул – и вдруг быстро шагнул к столу. Правая рука его скользнула в брючный карман – и тут же вынырнула, сжимая веский свинцовый цилиндр. Крякнув, Грач рукою, усиленной свинчаткой, коротко и страшно ударил китайца в лицо.
Чена отбросило назад, кровь мгновенно залила разбитые губы.
Черные стражи бесшумно (только зашелестели под ногами циновки) метнулись к столу, но Грач выбросил из-под сюртука левую руку – и на слуг Чена глянул черный револьверный ствол.
– Уйми своих янычар! – крикнул Грач. – Не доваживай до беды!
Однако Чен молчал, и тогда Грач ударил его снова.
Стражи зачарованно смотрели на револьвер в руке русского полицейского. Потом старший остро вскрикнул и выхватил из складок одежды широкий короткий нож.