– Что такое ГОМК?
– Гамма-аминомасленная кислота, 7-10 миллилитров.
– А что с человеком делается?
– Снижается давление, урежается пульс, человек как будто засыпает.
– То есть можно человека принять за мертвого?
– Вполне.
– А как долго такое состояние длится?
– Семь – восемь часов.
– Не дольше?
– Нет.
– А врач может определить, что человек не помер, а наклофелинился?
– Ну, разумеется.
– Хм-м-м… – я призадумалась, – семь-восемь часов говоришь? А есть какое-нибудь средство, способное вырубить человека, допустим, на день?
– Не знаю, может и есть, но я не припомню. А зачем тебе это?
– Да просто так. Большое тебе человеческое спасибо.
Отключившись, я слезла, наконец, с унитаза.
– Пойдем в комнату, что ли.
– А что он тебе сказал?
– Идем.
Прихватив диктофон, я упала поперек кровати, нажала на запись и наговорила все, что услышала. Таинственное слово: «ГОМК» я произнесла раз пять с особым удовольствием.
– Ну, прекрасно, прекрасно, – я отложила диктофон и потянулась со скрипом.
– Вина, – напомнила надоедливая Тая-алкоголик.
– Ты нас погубишь, – я встала, потянулась за сумочкой и бросила в нее диктофон. – Идем, зараза.
– Возьми сумку, – оживилась пьяница.
– Зачем? Унесем с собой все запасы?
– Договорились же не выходить из номера без сумки на случай обыска!
– Хорошо, – не стала я спорить с Таей-параноиком, – возьму сумку. Черные очки и парик надевать?
– Издеваешься, что ли?
– Спаси Бог, кто бы посмел.
Набросив на плечо ремешок сумочки, я пошла к дверям, следом радостно топала Тая. Я погибну когда-нибудь из-за неё.
В пустынном коридоре мы никого не встретили. Я была уверена, что «столовая» заперта, Таисья покусает дверную ручку, и мы чинно-благородно отправимся спать. К несчастью, мои тайные надежды не оправдались: удивительно, но дверь оказалась открыта. Мы скользнули внутрь и, не зажигая света, как последние жулики прыснули в сторону кухни. Распахнув дверцы навесного шкафчика, Тайка схватила бутылку «Изабеллы», сунула в сумку, следом пихнула еще и флакон «Мерло». И тут я услышала шаги. Волосы у меня на голове мгновенно вздыбились. Тайка тут же ретировалась в темный угол к двери туалета, вытаращила круглые глаза и возмущенно уставилась на меня. Будто это именно я специально притащила ее сюда среди ночи воровать вино. Как можно вообще дружить с таким человеком?
Нам ничего не оставалось, как присохнуть к стене и претвориться рисунком на обоях. В соседней коврово-диванной комнате зазвучал женский голос, он произнес:
– Считай ты нас погубила, тварюга!
– Ну, еще толком-то ничего не ясно, – заблеял голос Аллы Г.