три месяца, а целый год. Не то чтобы девушка совсем уж не хотела выходить замуж за достопочтенного Бродерика, с этой мыслью она свыклась давным-давно, просто было бы лучше, если бы это произошло попозже. Увы, жених торопил, и у него были на то серьезные причины. Отец сообщил Линете, что Бродерик, чей младший брат и наследник недавно погиб на Большом королевском турнире, весьма озабочен продлением своего славного рода и не намерен далее откладывать свадьбу, тем паче невесте еще весной сравнялось пятнадцать.
Что ж, Лина была послушной дочерью, сердце ее пока молчало, жених же был еще не стар, недурен собой, знатен и очень-очень богат. Чего еще желать благородной девице, которую с детства готовили к тому, что она займет место во главе господского стола по правую руку от своего супруга и господина?!
Было, правда, в жизни единственной дочери одного из самых могущественных баронов Предгорья событие, о котором она давно уже не рассказывала никому. Девушке нравилось, что и у нее есть своя тайна, совсем как у героинь баллад, про которых пели заезжие менестрели. Линете исполнилось ровно столько лет, сколько должно быть девушке из легенды, ведь именно шестнадцатая осень дарит Деве великую Любовь, о которой поют веками. Потому-то она и хотела бы обождать со свадьбой. Всем известно, что прекрасные рыцари влюбляются только в непорочных дев, у ног которых возлежат белые единороги или, на худой конец, мраморно-крапчатые борзые, такие, как ее Бьянка. Страсть же к замужней даме может быть лишь порочной и преступной. О подобном тоже пели и рассказывали, но вполголоса, тщательно прикрыв двери, и истории эти кончались всегда очень страшно. Неверных жен замуровывали в башнях, привязывали к диким лошадям, закапывали в землю живьем, поставив им на грудь гроб отравленного супруга… Баронской дочери такие рассказы не нравились. Куда приятнее было мечтать о прекрасном незнакомце, на поверку оказывающемся принцем или королем. Вот она и мечтала.
Срок, который невеста должна провести в одиночестве в отдаленном отцовском замке под присмотром верных слуг, шел ровно и тихо, и девушка почти смирилась с мыслью, что в ее жизни ничего чудесного не случится, и все же… Все же была эта странная старуха, нагадавшая восьмилетней Линете, что «быть ей последней, остаться единственной» и «хранить ей то, чему нет цены, а цена ей самой будет весь мир». Лина ничего не поняла, но запомнила и частенько гадала, что же все это могло значить. Спросить было не у кого. Старуху с белыми волосами и пронзительными зелеными глазами, склонившуюся над ее постелью, видела только она, няньки же в один голос уверяли, что это был сон. Девочка быстро убедилась, что взрослых не переспорить, и перестала и спрашивать, и рассказывать. Чем дальше, тем больше ей нравилось, что о предсказании помнит лишь она. Правда, с годами невеста Бродерика все больше склонялась к тому, что няньки были правы. Через девять дней за ней приедут, и ей станет некогда думать о рыцарях и предсказаниях…