Он захлопнул за собой дверцу, и «фольксваген» стал разворачиваться.
– Но как?.. – крикнул Петров, в котором профессионализм, всё-таки, надо отдать ему должное, быстро справился с досадой и негодованием. – Как твоим это удалось? Я же глаз с тачки не сводил!..
Бурлак велел своему водителю притормозить, высунулся из окна и сказал:
– Так ведь я тебе, Эдик, уже разъяснил этот феномен. На меня работают – кто? Боевые офицеры. А на тебя – кто? Гэбьё!
«Фольксваген» с Бурлаком внутри уехал, а Петров сел в свою машину и принялся возиться с проводками под панелью. Лицо его криво усмехалось само по себе, брови летали вверх-вниз, тоже без всякого участия своего хозяина, пальцы не слушались, потому что работа эта была ему совершенно непривычна. Петров весь скособочился, чтобы достать до проводов, как-то неестественно вывернул плечо, и всё равно ни черта не получалось.
А вот почему моё лицо криво улыбается, сам себя спросил Петров. А потому, ответил он сам себе, что голова, которая спрятана за этим лицом, прекрасно понимает, что ничего я сделать не смогу против этого поганого Бурлака, вот ровно как два месяца назад ничего не мог сделать, так и теперь не смогу ничего. И выходит, что военный-то он военный, тупой и здоровенный, а переиграл меня по всем статьям, как ребенка. Меня, который тридцать два года на разведработе. Меня, про которого сам генерал-лейтенант Григорчук сказал, что… Ладно, оставим это.
А ведь если он меня так легко вербанул, то и враги, наверное, могут так же легко вербануть?.. Тоже ведь у них есть такие вот… машины для убеждения… которые нагло прут на тебя, дышат на тебя перегаром, демонстративно портят воздух… В конце концов ты уже согласен на всё, лишь бы тебя оставили в покое… Что-то в этом духе преподавали в Академии… не помню…
Тут ему в ухо упёрся холодный ствол, и женский голос сказал по-испански:
– Только шевельнись у меня, сволочь, паскуда.
Петров замер.
– Руки на руль, – сказали ему.
Это heist, догадался Петров. Разбойное нападение. Привет из Нью-Йорка. Вот сволочизм! И как не вовремя. Сволочь Бурлак мне машину попортил, эти же и вовсе отберут – как я успею к этому театру?..
– Что вы хотите? – надтреснувшим голосом спросил Петров, выполнив, что ему велели. – У меня дипломатич…
– Где мой Акока?
– Акока? – переспросил Петров.
Что это такое – акока? Бумажник? Какая-то явная сленговая форма, производная либо от чеснока (ajo), либо от удушения (ahogo). Маньянский сленг был Петрову известен куда меньше чем американский. А может, и от глаза (ojo). Дескать, в глаз хочешь?..