— Миша, — представился он. — Психолог. Работаю на этих тварей. Они мне неплохо платят. Но я их ненавижу. Проклятые жизнелюбивые термиты! Однако нужно ведь как-то существовать? Чем-то питаться? Кормить детей?
— Нужно, — бесстрастно согласился Даниил. Он валялся на тонкой синтепоновой подстилке, покрывающей холодный бетонный пол. Мебели в камере не было. — Стремление к сотрудничеству — рационально. Неприязнь к любому разумному существу вредит общему делу.
Психолог всхрюкнул.
— Пытаешься выглядеть хомо сапиенсом нового образца? Таким, какими хотят нас видеть жизнелюбы? Брось, Даже дети из инкубаторов не обладают всеми нужными рефандерам свойствами. Человеческая природа бунтует. А уж любой, кто жил на Земле до их прилета, просто не может сочувствовать этой мрази. Они ведь термиты. Животные. Да какие там животные? Гнусные жуки…
— Соображают они, однако же, лучше нас, — равнодушно откликнулся Светлов. — И доказали свое превосходство не только на словах, но и на деле. Иначе ты бы на них не работал.
— Выходит, ты их любишь больше, чем людей?
Даниил попытался взглянуть в глаза психологу, но тот мгновенно отвел взгляд.
— Я не люблю их больше, чем людей. Это было бы странно и неестественно — относиться к чужому виду лучше, чем к своему. У людей есть свои сильные стороны. Но рефандеры могут быть отличными союзниками. Я хочу работать с ними. Распространять жизнь.
Миша крякнул.
— В Тибете тебе так мозги промыли? Я слышал, последние три года ты околачивался там? Медитировал, жил в монастыре?
— Я постигал мудрость Востока четыре года, — ответил Даниил.
— И что же? Просветлился? — перебил его психолог. — Овладел искусством всепрощения?
— Нет. Но понял, что все наши обиды нелепы и нерациональны.
Психолог присел на пол рядом с узником, понизил голос до доверительного шепота.
— Слушай, Светлов, ты же был не последней фигурой в движении сопротивления. И, хочу заметить, у тебя имелись все основания для того, чтобы мстить термитам Взять хотя бы случай с твоим младшим братом, который заблудился в тайге вместе с рефандером-туристом, любителем экстремальных ощущений. Эта тварь съела его — чтобы продлить свою жизнь! Ты забыл?
— Нет, конечно. Но интеллектуальный потенциал рефандера был гораздо выше, — не поднимаясь с синтепонового тюфяка, ответил Даниил. — Он обладал навыками и знаниями, которые нельзя было терять. Его жизнь была ценнее, чем жизнь Павла.
— Но он ел его по частям! Сначала отгрыз ногу, потом другую… Потом руку! И все это время твой брат был жив!
— Самому рефандеру, думаю, было не слишком приятно питаться своим проводником. Они очень ценят жизнь — ты прекрасно это знаешь. А питаются преимущественно протеиновыми растворами. Но он пошел на это, чтобы служить делу жизни. Пересилил себя.