— Но это объясняет, почему Тевзадзе пришел на встречу с полковником Проталиным, — возразил Славин, — иначе получается, что он пришел туда только для того, чтобы застрелить офицера милиции.
— Судьям мы постараемся изложить нашу версию, — сообщил следователь, — прокурор, поддерживающий обвинение в судебном процессе, будет в курсе происходящего. Это единственное, что я могу вам твердо пообещать.
Славин взглянул на Дронго. С таким следователем невозможно было договориться. Впрочем, другой, более благожелательный, тоже не стал бы выслушивать любые возражения. Слишком очевидной казалось вина обвиняемого.
— Можете сегодня с ним увидеться, — закончил следователь, — и постарайтесь вместе с ним побыстрее закончить ознакомление с обвинительным актом. Он не такой большой. Вполне можно закончить за три оставшихся дня. А потом мы передадим дело в суд. В конце концов, так будет лучше для всех. Вы вернетесь в Москву, он отправится в колонию, а дело будет закрыто.
— А если нам удастся доказать, что он невиновен, — спросил Славин, вставая, — если вдруг произойдет такое чудо? Вы не допускаете мысли, что вы можете ошибаться? Ведь его трижды проверяли на «детекторе»?
— Я не верю в чудеса, — сухо ответил Савеличев, — и вам не советую в них верить. Что касается вашего «аппарата», то я уже говорил, что он не считается абсолютно надежным, и при желании испытуемый может контролировать свое поведение. Что, возможно, произошло и в вашем случае. Это был последний шанс вашего подзащитного, и он его использовал. Но проверка была санкционирована руководством ФСБ без моего согласия. А я считаю, что результаты проверки не были абсолютно объективными и не могут считаться надежным доказательством. Поэтому и не приобщил их к делу. Насколько я знаю, вы обратились с протестом к городскому прокурору, и он вам тоже отказал. Извините, но я считаю наш разговор законченным. До свидания.
Он не подал им руки, лишь кивнув на прощание. Когда они вышли, Славин взглянул на Дронго:
— Что вы теперь скажете?
— Даже если у Тевзадзе был бы один шанс, то и тогда Савеличев не дал бы ему этого шанса, — ответил Дронго, — но, судя по всему, у этого обвиняемого пока нет и одного шанса из ста.
В следственный изолятор они приехали через полчаса. Дежурный долго и внимательно изучал документы обоих.
— Почему двое? — наконец спросил старший лейтенант. — У заключенного не может быть двух адвокатов.
— У заключенного может быть даже пять адвокатов, — терпеливо объяснил Славин, — столько, сколько он захочет. На адвокатов не может быть никаких ограничений. Ни на их количество, ни на их присутствие.