— Тогда все погибли? — уточнил Дронго.
— Все, — вздохнул Широбоков, — только мы выжили, потому что в первой машине сидели. У нас «уазик» был. Они нас пропустили и по грузовикам ударили из гранатометов. Сразу все в огненную кашу превратили. Никто там спастись не мог.
— А вы как спаслись?
— Нас Проталин спас. Он Кичинского на руках вынес, а я в это время прикрывал наше отступление. Нам всем тогда ордена дали. Всем троим.
— И вы вернулись в Новгород?
— Кичинского в больницу увезли. Он потом долго в Москве лежал, месяца два. А затем его в Рязань перевели. Я слышал, что он еще раз в Чечне был, уже на второй войне. Но опять выжил. Живучий, значит, человек, бог его любит.
— Вы вернулись в девяносто шестом?
— Да. Как раз тогда и приехали.
— Что было потом?
— Меня Степан Егорович послал учиться в Волгоградскую школу милиции. А сам на повышение пошел. Про него все местные газеты писали. Он тогда еще себе первый «Мерседес» в городе купил. Ни у кого такой машины не было. Только он его сам не водил, брату отдал. А потом и совсем отказался. Сказал, что нескромно ему на такой машине ездить. Это сейчас у всех машины заграничные, а тогда такого не было.
— Вы встречались с Проталиным после возвращения из Волгограда? — вмешался Славин.
— Он наш начальник был, — удивился Широбоков, — конечно, я с ним виделся. Много раз. И он всегда ко мне с большим уважением относился. Премии мне первому давали. Он вообще обещал мне скоро майора дать. Не успел, царство ему небесное. Мы как раз встречались с ним за несколько дней до его смерти.
— Вы сделали довольно успешную карьеру, — заметил Дронго, — из водителей в офицеры.
— Я учился много. И работал, — Широбоков поднял указательный палец правой руки, — а бог все видит. Я простой человек и всегда слушал то, что мне другие говорили. Умных людей всегда слушал. Никогда не выпендривался, никогда вперед батьки в пекло не лез. Вот поэтому меня все и уважают. И на участке у меня всегда порядок, спросите кого хотите. Я никому спуску не даю. Все так, как полагается.
— У вас есть номер телефона Кичинского?
— Геннадия Львовича? Конечно, есть. Он начальник уголовного розыска в Рязани. Там его очень уважают. Мы все, кто прошел первую войну, иногда встречаемся. Кичинский две войны прошел и два раза был ранен. О таких людях нужно песни слагать.
Он достал свою записную книжку и начал старательно выписывать номер телефона Кичинского. Затем протянул бумагу Дронго.
— Возьмите, — предложил он, — и передайте ему привет от меня, если увидите.
— Обязательно, — пообещал Дронго. — Он был на похоронах Проталина?