Он повернулся и пошел к калитке. За ним двинулся Дронго.
— Не делай глупостей! — закричал ему вслед прокурор города. — Помни, никто не должен знать, что именно у вас произошло.
Когда они подошли к даче, Рагим обернулся к своему гостю и сказал:
— Я совсем не уверен, что вы найдете убийцу. Но хочу вам сказать, что я все равно не сдам этих ребят — охранников. Легче всего выбить силой из них признание и посадить каждого лет на десять. Но тогда мы так и не узнаем, что и почему произошло с нашим двоюродным братом, кто его убил.
Третья дача была менее ухоженной, чем первые две. Они двинулись к дому, обходя старый бассейн. Здесь уже стояли соседские мужчины, узнавшие о трагической смерти Парвиза Самедова.
Все вежливо здоровались с Рагимом. Войдя в дом, Рагим попросил позвать Нармину. Она вышла, одетая в черный брючный костюм и с черной косынкой на голове. Подойдя, она кивнула в знак приветствия, но никак не показала своего знакомства с гостем. Дронго с облегчением вздохнул. Наверно, Эсмира уже объяснила Нармине, как нужно себя вести.
— Это эксперт-аналитик, — представил гостя Рагим. — Он хочет поговорить с вами и с матерью Парвиза. Как она себя чувствует?
— А как она может себя чувствовать? — вздохнула Нармина. — С ума сходит от горя, сидит и плачет. Я не знаю, как ее успокоить. И никто не знает. Сегодня ночью должен прилететь Надир, может, он сумеет как-то успокоить свою мать.
Рагим помрачнел и посмотрел на Дронго.
— Примите мои соболезнования, — сказал Дронго, второй раз за день обращаясь к женщине. Та только кивнула головой.
— Где мы могли бы спокойно с вами поговорить? — осторожно спросил Дронго.
— Идемте в беседку, — предложила она, — в доме полно людей. Там нам не дадут поговорить.
Они прошли к беседке, стоявшей в саду. Рагим остался с мужчинами. Нармина села на покосившуюся скамейку и предложила:
— Вы можете сесть на соседнюю скамью. Мне кажется, скамейка должна выдержать ваш вес. Сколько вы весите?
— Много, — недовольно признался Дронго, — около ста килограммов. Говорят, что у меня тяжелые кости.
— При вашем росте это не так много, — меланхолично заметила она.
Дронго сел на скамейку, которая предательски затрещала, но выдержала.
— Что вам еще рассказать? Ведь я сегодня утром все сказала. Не знаю, что еще можно добавить.
— Когда вы днем поспорили с мужем? В котором часу?
— Не помню, в три или в четыре. Это так принципиально? Я же вам говорила, что он не стал меня слушать. И мать не послушал.
— В этот момент в доме была кухарка Мина-ханум. Она целый час сидела у вас, помогая вашей свекрови готовить долму. Как она могла не заметить вашего спора?