Она заглянула ранним солнечным утром осведомиться, не желаю ли я чего, и я тут же задала ей работу. После горячей ванны и повторного мытья головы я почувствовала себя лучше. При свете раннего солнца я села высушить, насколько возможно, голову перед завтраком.
Когда я пришла к завтраку, Уолтер уже наполовину управился с ним. К нам почти сразу присоединился Клод.
– О, – сказал он. – Вы оба рано встали. Не похоже на тебя, Уолтер.
– Мы с Дженой намерены сегодня утром покататься верхом, – объяснил он.
– Хорошо. Мне это очень приятно. Почему бы вам обоим и не вести себя как супругам. Было бы замечательно, если бы это дело уладилось на дружеской основе.
– Именно так мы и рассудили, – подтвердила я. – Но я еще раз говорю, мистер Дункан, вы сразу должны восстановить в прежнем положении Дэвида.
– Разумеется. Сегодня я еду в город и подаю прошение об объявлении Мари умершей. Я дам также понять некоторым из совета директоров Французской оперы, что, по-видимому, допустил легкомысленную поспешность в суждении относительно Дэвида, и, вероятно, нам следует пересмотреть свое решение. Они все согласятся, потому что я щедр. Без моей финансовой поддержки никакой оперы не было бы.
– Да, папа, – кивнул Уолтер. Он положил свою салфетку. – Вы готовы, Джена?
– Да, Уолтер. Прекрасное утро для верховой прогулки.
Клод счастливо кивнул, когда мы выходили из столовой. Мы с Уолтером неспешно прошли до конюшни, где подождали, пока будут оседланы наши лошади. Мы поехали по направлению к пастбищу, где была каменная стенка, но на полпути свернули и ехали в сторону от реки, пока не достигли кладбища с его склепами. Уолтер натянул поводья.
– Нам надо поговорить, – сказал он. – Но не здесь, где нас могут увидеть. Однако и недалеко отсюда, потому что я хочу наблюдать за кладбищем. Сегодня я спал мало, думал об этом и хотел бы знать, какое впечатление это все на вас производит.
– Ну так давайте же найдем место, где можем поговорить, – ответила я.
– Следуйте за мной, – он резко повернул лошадь. Мы остановились, привязав лошадей за пределами видимости. Они были хорошо накормлены и напоены, так что могли не пастись. Потом мы пешком пошли обратно к кладбищу и разместились на сухом уединенном месте под кипарисом. Сквозь висящий серый мох мы хорошо видели кладбище, а сами вроде бы не были видны.
– Мари мертва, – вдруг сказал Уолтер.
– О, Уолтер, не говорите мне, что вы нашли ее…
– Нет… Нет, не то. Но она бы вернулась или дала бы мне знать, если бы была жива. Все это время я обманывал себя, думая, что она любит меня и не покинула бы надолго. Полагаю, она никогда меня не любила, разве только за то, что давал нам папа. Она не была хорошей женщиной, Джена. Она дурачила меня, и я это знал. Но не знал, с кем она встречалась. Теперь уверен, что это был Лаверн.