— Ты взяла себе его имя.
— Ну, это казалось разумным. Когда мне было лет пятнадцать, со сквайром произошел несчастный случай на охоте. Мать пыталась выходить его, но он не протянул и года. Состояние леди тоже стало ухудшаться. Мать стала беспокоиться, ведь она понимала, что наша жизнь может круто измениться и добрые деньки кончатся. Через год или два так и случилось. Слуги понемногу начали роптать на мать: ведь сквайрa, который, так сказать, укреплял ее позиции, больше не было. «Кто она такая? — спрашивали они друг друга. — Чем она лучше нас?» Они припомнили и то, что она родила меня вне брака, и я вновь услышала слово «ублюдок».
Когда умерла леди, в поместье приехал кузен сквайра. Он поглядел, как моя мать управляется с домом, и, наверное, заметил в ней ту самую изюминку, о которой я говорила. Думаю, он был готов не только вступить во владение имением, но и влезть в постель покойного сквайра. Моя мать невзлюбила его. Он не был похож на сквайра. Нужно было быстро принимать решение, но оно пришло не сразу. Все прояснилось лишь тогда, когда этот самый кузен начал заглядываться на меня, и мать сказала, что мы уезжаем.
С собой мы прихватили изрядное количество багажа, накопленного за эти годы: время от времени сквайр и его жена делали нам весьма дорогие подарки, так что нищими мы не остались. Война закончилась. Оливер Кромвель стал нашим лордом-протектором, все театры закрылись, и все увеселения в стране были запрещены. Перспектива открывалась унылая. Мы не представляли, куда нам податься. Мать подумывала о том, чтобы купить где-нибудь небольшой домик и вести там скромную жизнь на имеющиеся сбережения.
Через несколько дней после отъезда мы заехали на постоялый двор, где остановилась труппа странствующих актеров. Нет-нет, того, что ты предполагаешь, не произошло. Среди них не было моего отца, но, когда мать упомянула о нем, присутствующие оживились. По их словам, в старые добрые дни его имя гремело. Он играл при дворе, и сама королева хвалила его. Она очень любила театр. Но теперь король был обезглавлен, а королева находилась во Франции, ожидая, когда престол займет ее сын. Наши собеседники сказали, что для актеров в этой стране не будет никакой жизни, пока новый король не сядет на трон.
Они тихонько произносили тосты за падение лорда-протектора, что в те времена было опасно. У них были свои планы: они собирались перебраться во Францию, где в это время театр процветал. Французы любили театр, и актеры там жили как господа. Пока в Англии правили пуритане, никакой надежды не могло быть.