Чайн вошел в павильон и остановился для проверки. На Самеранте, два года назад, служба безопасности пропускала его без необходимых проверок, не желая останавливать Черного Люцифера. Чайн настоял на обязательном выполнении всех деталей. Форма могла быть украдена или скопирована. Никому нельзя было попасть к Лорду-Командиру, без подтверждения того, что он тот, за кого себя выдает.
Динас немного задержался, чтобы переброситься парой слов с Эймоном и Беллоком, двумя Люциферами, которым он больше всего доверял. Он сказал им о записке и приказал вернуться во дворец и продолжить поиски. Постороннему их беседа показалась бы странной. В ней не было ничего дружеского. Короткие приказы и инструкции и ничего больше. Черные Люциферы общались сухо, сообщая лишь необходимые факты. Они оставляли другим строить догадки.
Динас уже понял, что означала записка, и был уверен, что Беллок и Эймон тоже поймут это. Как и ожидалось, в Мон Ло, на территории дворца, процветал шпионаж. Шпионы явно хорошо обучены и отлично экипированы. А вот на кого они работают было непонятно. Чайн заподозрил бы Нуртийцев, но ни один Нуртиец не оставит записку, написанную на Низком Готике, если только имперцы не недооценили способности врага к психологической войне.
Записка много чего означала, но самое главное — она означала самонадеянность. Это фатальная слабость любого человека. Подверженность эмоциям. Прокрасться незамеченным мимо системы охраны дворца очень трудно. Зачем прятаться и уклоняться от обнаружения, если ты признаешь, что ты прятался? Чайн решил, что либо с ним кто-то играет, либо этот кто-то настолько уверен в себе, что это для него как спорт.
Так или иначе, самонадеянность.
Записка сообщила ему все, что нужно. Использованный язык, построение фразы, почерк, тип пера, остатки чернил, происхождение камня, которым придавили бумагу.
Шпион, добыча Чайна, предал сам себя десятком различных способов. Самым главным была его дерзость.
Динас снял свой черный шлем и вошел в главный зал павильона. Там шла беседа лордов человечества с полубогами.
— Кон, любовь моя, — томно прошептал дракон, облизывая его красным языком.
Грамматикус вырвался из зубастых челюстей и проснулся. Рахсана улыбнулась, поглаживая его по щеке.
— Черт. Который час? — спросил он.
— Ночь закончилась, Кон. Лорд Альфарий сейчас в павильоне с Лордом-Командиром.
Грамматикус быстро сел.
— Мне нужно идти. Я должен быть там.
— Лучше побудь со мной, Кон.
— Мне жаль, но я не могу.
Он начал быстро одеваться. Рахсана посмотрела вокруг.
— Знаешь, мне кажется здесь кто-то был.