Ионидис по-прежнему держался за голову. Он уже не кричал и не плакал. Он просто стонал. Стоявший над ним Николай Кузанский пытался утешить его, объясняя свой следующий трактат. И ласково улыбался ему, словно сочувствуя.
Вечером этого дня в кабинете заместителя Директора ФСБ по оперативной работе раздался звонок правительственного телефона. Хозяин кабинета быстро поднял трубку.
— Что случилось? — спросил гневный голос. — Где списки? Вы нашли этого грека?
— Нашли. Он в совершенно невменяемом состоянии. Твердит про какого-то Николая Кузанского. Его привезли в ближайшую больницу.
— Где его автомобиль?
— Его мы тоже нашли.
— Там ничего не было?
— Нет.
— А где его папка?
— Была с ним, — осторожно сказал хозяин кабинета.
— Списки где? — не сдержался говоривший.
— Мы их не можем найти. Но он ни с кем не встречался, это точно.
— Нас опять провели. Эти идиоты из «Феникса». Они еще играют в свою войну. Но одни они ничего бы не смогли сделать. Это Дронго. Это он, сукин сын. Он нас обманул.
— Мы сделали все, что могли.
— Он и в Ташкенте обманул всех, и в Лондоне. Потом он вырвался в Шереметьево, наконец обманул нас на Кутузовском проспекте. Такому человеку опасно долго жить. Ты не считаешь?
— Я все понял.
— Хорошо. И разберись с остальными. Вчера президент подписал указ. Ты знаешь, кто будет Директором ФСБ?
? Знаю. Я хотел вас поздравить.
— Это хорошо. Вот ты и соображай. Иначе быстро вылетишь со своей работы. Уберите всех, кто знает об этом деле. Всех, без исключения. Ты меня понял? И на этот раз никаких осечек.
— Я все понял.
— Начните с автора этих списков. Он вполне может по памяти восстановить их, а нам они ни к чему. Ясно?
— Понимаю.
— До свидания, — говоривший положил трубку. Заместитель директора минуту просидел молча. А потом вызвал своего секретаря:
— Ларионова и Самсонова ко мне, быстро.
Впервые в жизни он должен был принять целый комплекс решений. Но если сейчас промедлить или попытаться отсидеться, все может закончиться крахом. Ему нужно сделать все, чтобы уцелеть. И хотя это крайне рискованные операции, у него просто нет другого выхода.
Дверь открылась, и в кабинет вошли вызванные им офицеры.
Вечером этого дня Пахомов с удивлением, смешанным с ужасом, читал списки агентуры, составленные бывшим министром безопасности. Сидевшие рядом Комаров, Иваницкий и Родионов были мрачны, как никогда. Казалось, только Дронго сохранял обычное присутствие духа.
— Эти списки нельзя публиковать, — наконец выдавил Пахомов, посмотрев на присутствующих, — их нельзя публиковать ни в коем случае. В мире разразится скандал. Мы будем посмешищем перед всеми странами. Такое количество агентов сделает нашу страну на тысячу лет объектом насмешек всего цивилизованного мира.