— Но при чем тут я?
— Мне нужно проверить все счета Асланбекова. Все его компании, все его счета, в том числе и в зарубежных банках. Только вы мне можете помочь, уважаемый Артур Ашотович. А Рафаэлю Мамедовичу я расскажу, как вы мне помогли.
Саркисян пожевал губами. Налил себе коньяк и выпил еще одну рюмку.
— Что это вам даст?
— За убийство такого человека, как Багиров, не платят тысячу долларов. Здесь должны быть огромные деньги. Если это сделали его люди, то такие деньги должны где-нибудь всплыть. Вы меня понимаете?
— Ему могли передать наличными, — пояснил Саркисян, — тогда невозможно проследить ход этих денег.
— Я же не идиот, — обиделся Хотивари, — все понимаю сам. Но если ему эти деньги передали, он должен их тратить, куда-нибудь вкладывать, что-нибудь с ними делать. Если он их, конечно, получил.
— Это не доказательство.
— У меня будут и другие доказательства, — пообещал Хотивари, — вы ведь знаете, кто погиб во время покушения.
— Конечно, знаю. Яков Аронович Гольдберг. Такой адвокат был!
— Вот-вот. Даже если я не найду, убийцу найдут люди Рубинчика. Они уже знают, что я обещал вмешаться в это дело, и с удовольствием передадут мне все свои данные. Понимаете?
— Конечно, понимаю.
Саркисян налил себе еще одну рюмку коньяка, но пить не стал. Вместо этого он встал со своего места и начал ходить по кабинету. Затем снял свой пиджак, бросив его на один из стульев. Расстегнул узел галстука.
— Опять начнется война, — развел короткими руками Саркисян, — мы только успокоились. Асланбекова поддержат сразу все подмосковные группировки. Они и так ждут только повода. Никитин, Хлыщов, Миронов — все эти московские и подмосковные группировки, как волки, бросятся на нас. И вы знаете, что власти нас защитить не смогут. Багиров лежит в Лондоне. Нам придется воевать вдвоем, и я не уверен, что мы сумеем выйти победителями в этой схватке.
— Вы предлагаете отступить? Завтра начнут убивать нас, — гневно прохрипел Хотивари, — вы мне это предлагаете?
— Нет, но я предлагаю действовать осторожно. Вы когда ненавидите кого-нибудь, об этом сразу узнает вся Москва. Немного умерьте свой пыл, уважаемый Гурам. Нам нужно действовать спокойно. Не стоит пороть горячку.
Саркисян говорил по-русски свободно и без акцента, как и многие другие московские армяне, постоянно проживающие в России. Хотивари, приехавший из Грузии, говорил по-русски с отчетливым, характерным грузинским акцентом.
— Вы не будете нам помогать? — спросил Хотивари, не любивший долгих разговоров. — Только учтите, что, если начнут громить и убивать грузинских и азербайджанских торговцев, достанется и армянам. Для них мы все — черножопые кавказцы.