Меня за эти мысли в Афгане много ругали. Говорили, что я не понимаю важности подобного жеста, что человек своей смертью заслуживает эту награду, которая остается в его семье. А я все равно считаю — это кощунство и надругательство над мертвым. Награждать посмертно — все равно что после смерти давать звание «народного артиста» или присваивать лауреатский титул. Глядишь, скоро умершему будут присваивать и очередные звания. Если можно давать награды, почему нельзя мертвого продвигать по службе? Мне недавно говорили, что уже есть случаи, когда дают звания после смерти. Может, поэтому мы и войну просрали, что живых ценить не умели, а мертвых потом презирали. За глупость и за смерть. Так стыдно, когда об этом вспоминаешь.
Вечером мы сидим в другом баре, у вокзала. Бармен толстый, добродушный, веселый, болтливый и, по-моему, влюбленный в Надю. У французов помешательство на худых женщинах, вот Надя ему и понравилась. Причем мое присутствие его явно не смущает. У них это в порядке вещей, иметь «друга семьи». Вот он и решил помочь мне — инвалиду, став «другом» нашей семьи. Думаю, Надя переводит не все его комплименты. Боюсь, некоторые очень двусмысленные, но ничего доказать не могу: французского я не знаю.
А нашего бармена уже понесло. Он дарит Саше какие-то конфеты, присев за наш столик, и, уже не обращая на меня внимания, беседует с Надей. Я вынужден терпеть это хамство, лишь напоминаю ей, чтобы не забывала о нашем деле. Как мне не хватает знания языка. И думаю, не только из-за Рашида Касимова. Надя смеется, ей приятно слушать комплименты этой жирной свиньи. Я потихоньку начинаю звереть, чувствуя, что мне все надоедает. Но тут Надя спрашивает его о наших соотечественниках, и он отзывается на ее вопрос. Да, он слышал, что здесь поселилась странная парочка, прибывшая в город несколько месяцев назад.
Мужчина — довольно пожилой человек, а она молодая, очень красивая женщина. Они сняли домик около парка, как говорят, заплатили наличными всю сумму. Но это только слухи, так как хозяйка, сдавшая дом этой странной парочке, предпочитает помалкивать об истинной сумме и о других условиях контракта.
Пересказывая все это, Надежда гордо смотрит на меня, но я невозмутим, на самом же деле мне не нравится одно обстоятельство. Очень не нравится. Бармен сказал, что приехавшие были супругами, а Касимов не успел развестись до своей «смерти» и, естественно, не мог сделать этого после нее. Хотя очень может быть, что сдающая домик хозяйка не посмотрела их документы. Кого во Франции интересует, с кем ты живешь? Вам нравится жить вместе, не будучи официально расписанными, так на здоровье. Возможно, в Лабуэр действительно приехали Касимов и его подруга, имя которой я уже знал по сведениям из отеля в Измире, — Элина Селичкина. Чем-то она понравилась своему хозяину, если он в последний момент спасал ее. Не жену и детей, а именно ее. Неужели у них такая любовь? Или нечто другое? У меня возникает подозрение, но, чтобы оно оформилось, нужно подтверждение.