— Боюсь, в Швейцарии это невозможно, — качает она головой, — здесь слишком законопослушные граждане. Где-нибудь в Америке такое еще может случиться, там иногда берут вместо кредитки несколько тысяч долларов задатка. Здесь это исключено.
— В таком случае автомобиль отпадает, — бормочу я. — Значит, большая часть населенных пунктов нам не подходит. Когда здесь открываются банки — как и везде, в девять часов?
— Некоторые — в половине десятого.
— Прекрасно, — говорю я, по-прежнему ползая по полу, не отрываясь от карты, — позвоните, пожалуйста, в справочную железнодорожного вокзала и уточните, какие поезда прибывают в Цюрих в интервале с половины девятого до половины десятого. Кстати, я забыл вас спросить, поезда здесь ходят по расписанию?
Она смотрит на меня с легким презрением.
— Как швейцарские часы, — изрекает с чувством какого-то превосходства, будто Швейцария — ее родина.
— Тогда быстрее звоните, — показываю на телефон, — и постарайтесь узнать точное число поездов и, самое главное, время их прибытия.
Она направляется к телефону. Все-таки ноги у нее хорошие. Ровные и прямые, как у спортсменок. Правда, мне она совсем не нравится, но допускаю, что есть любители, которым она может быть симпатична.
Надежда набирает номер телефона и долго о чем-то говорит по-немецки. Выслушав сообщения, кладет трубку.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Расписание у них меняется. Полгода назад было совсем другое. Поездами пользуются немногие, большинство предпочитает самолеты или автомобили. На железной дороге есть летнее и зимнее расписание. А сейчас уже поздняя осень.
— Вы собираетесь рассказывать мне о прелестях осени? — ехидно спрашиваю я.
— Нет. Просто я сообщаю то, что мне сказали.
Господи, как она меня раздражает.
— А когда они дадут точную информацию? — спрашиваю, все-таки сдерживаясь.
— Просили перезвонить через десять минут.
Столько болтовни, чтобы сообщить одну информацию. У меня крепнет подозрение, что ей нравится надо мной издеваться. Что же, она меня еще плохо знает. Через десять минут она подходит к телефону и набирает номер. Потом, взяв ручку и листок бумаги, долго записывает данные и наконец, положив трубку, протягивает мне листок.
Я беру его и склоняюсь над картой. Первое, второе, третье, пятое названия городов и деревень мне ничего не говорят. Женева, Лозанна, Берн — все это слишком далеко, и садиться на поезд надо поздно ночью. Наконец я нахожу то, что нужно. В девять часов десять минут утра на вокзал в Цюрих приходит поезд из Люцерна, который расположен в двух часах езды. Я чувствую, что напал на след. Лучшее место, откуда можно приезжать в Цюрих, просто трудно отыскать. Большой город со своим аэропортом. И самое важное — близость к Цюриху. Кажется, я все-таки нашел!