— Не беспокойтесь, синьор, — услышал Дронго в ответ, — мы это уже сделали сегодня ночью. Проверили абсолютно все церкви вокруг собора. По специальному разрешению патриарха Венеции. Наши офицеры работали там вместе с его сотрудниками. И опечатали все двери. В первую очередь побывали как раз в тех церквах, которые вы назвали. Сегодня утром проведем повторную проверку, но мы убеждены, что там никого нет.
— Извините, — пробормотал несколько ошарашенный Дронго и положил трубку. Значит, в соборы этот тип не пошел. Тогда куда он мог деться?
Дронго поднялся с кровати, прошел в ванную комнату, чтобы побриться и принять душ. Когда он уже вытирался, раздался телефонный звонок. Это его удивило и насторожило. Брюлей знает, что он поднимается поздно. Террачини и Модзони тоже не стали бы звонить так рано. Или… Или кто-то опять сумел его вычислить? Дронго подошел к телефону, снял трубку.
— Доброе утро, — услышал он знакомый голос Вирджила Даббса. — Ты уже проснулся? Может, спустимся вместе позавтракать?
За время поиска «стаффордского мясника» они стали гораздо лучше понимать друг друга. Как и все американцы, Даббс вставал рано. Для него нормально позвонить в восемь утра своему напарнику.
— Хорошо, — согласился Дронго, — встретимся через десять минут в холле.
Когда он спустился, Даббс его уже ждал, изучая развешанные в холле картины.
— Потрясающе, — с восторгом произнес он, — здесь каждый клочок земли дышит историей.
— Да, — меланхолично отозвался Дронго, направляясь следом за американцем в ресторан.
Он редко завтракал в отелях, предпочитая высыпаться. К тому же всегда возил с собой небольшой электрический чайник, любимую кружку и чай. Кофе Дронго почти никогда не пил. Однажды он прочитал, что один из его кумиров — выдающийся режиссер Джим Джармуш — не пьет кофе, предпочитая ему хороший английский чай, и подумал, что они похожи. Правда, в отличие от Джармуша Дронго никогда не курил — за всю свою жизнь так и не выкурил ни одной сигареты. Когда его спрашивали, почему же не попробовал, очень удивлялся. Можно попробовать пройти по канату над пропастью, можно попробовать наркотик, можно попробовать просидеть в воде больше положенного времени, все что угодно можно попробовать, только зачем? В таких случаях он вспоминал, как дьявол предложил Христу прыгнуть с вершины горы, чтобы доказать, что он сын божий. А Христос ответил, что не стоит искушать господа. Если Христос не торопился прыгать, то зачем обычному человеку так торопиться доказать, что искушение стоит собственной жизни? Хотя в последние годы после беспрецедентной кампании, развязанной против курильщиков, и в связи с повсеместными запретами на курение он даже был готов закурить, чтобы бросить вызов всем этим дурацким запретам. Его возмущало такое ограничение свободы людей, их естественного права выбора.