Павлик никогда не видел своего друга в таком волнении. Цой быстро ходил по тесной каюте, возбужденно размахивая руками. Его глаза горели, всегда приглаженные волосы растрепались. Павлик сидел тихо, внимательно слушая.
– Эти враги, – продолжал Цой, – подсылают к нам шпионов, чтобы выведать секреты наших вооружений. Они ищут и подкупают разных мерзавцев и предателей, чтобы при удобном случае, особенно во время войны, те взрывали у нас заводы и фабрики, мосты и электростанции, разрушали железные дороги, выкрадывали наши планы обороны и планы наших крепостей, чертежи самых лучших самолетов, пушек, броненосцев, подводных лодок…
– Я ничего не буду записывать о «Пионере», Цой! – закричал Павлик, вскочив со стула. – Ничего! Ничего! Даю тебе честное слово! И я сам покажу свою тетрадь капитану. Пусть смотрит.
– Надо быть очень внимательным, Павлик, – сказал Цой, устало опускаясь на стул. – Надо быть не только самому осторожным в своих поступках, но и очень внимательно присматриваться к тому, что совершается вокруг тебя, к тому, что делают другие люди около тебя. Если ты замечаешь, что человек совершает что-нибудь странное, непонятное или непозволительное – скажем, фотографирует что-то около нашей крепости, подозрительно возится или подолгу шатается, как будто бесцельно, около железнодорожного моста, который охраняется часовыми, или, таясь, выносит какие-нибудь бумаги из военного учреждения, какие-нибудь странные, необычайные вещи… предположим, из нашей подлодки, – насторожись, Павлик! Примечай! Незаметно, осторожно наблюдай! Если не можешь сам понять, посоветуйся с кем-нибудь из взрослых, с надежным, более опытным человеком. Если уж дело явно неладное, может быть даже явно опасное, иди сейчас же к начальнику и расскажи…
Цой замолчал. Павлик тоже помолчал, потом тихо и неуверенно сказал:
– Цой, может быть, лучше совсем не вести дневника… здесь, на подлодке?
– Нет, почему же? – пожал плечами Цой. – Это тебе полезно будет, но записывай только то, что не может сделать твой дневник опасным и вредным для нашей страны. Впрочем, капитан просмотрит и вычеркнет то, что не годится… А такие, например, вещи, – улыбнулся Цой, – как наши приключения на дне или, скажем, твоя размолвка с Гореловым из-за ящичка, записывай сколько хочешь… Кстати, – продолжал он улыбаясь, – какой он из себя, этот ящик.
– Ящичек? – переспросил Павлик, отрываясь от каких-то своих мыслей. – Ну, какой он?… Ну, похож, знаешь, на кубик с ребрами приблизительно в десять сантиметров, очень тяжелый… Я его с трудом держал в руке.