«Кто я? – подумал в который раз Хромин. – Где я в этом потоке? Куда я иду?»
– Кровавый тиран что-то задумал! – с безошибочностью старого бойца определил Геварий.
Над огромной пустотой арены они встретились глазами с Луллой, и тот, по-прежнему кивая советнику по особым вопросам, вдруг улыбнулся.
– Ваше предложение встречено с большим интересом, – объяснял Андрею Теменеву Феодор. – Оппозиция предпринимает серьезные шаги в плане воздействия на общественное сознание. Противоборствовать впрямую было бы нелепо. Они заставляют народ горько задуматься, значит, наша задача – дать людям новое, небывалое удовольствие. Но боюсь, теперь я уже не смогу отговориться незнанием подробностей. Прежде чем мы отправимся к богоподобному с тем, чтобы представить тебя как знатока экзотических и чужестранных развлечений, я хотел бы знать суть проекта в общих чертах.
– Ноу-хау, – пробормотал себе под нос Андрей.
– Отнюдь не претендуя на знание всех языков, ставших тебе известными в долгих скитаниях, я сразу готов предположить, что тебя посетили некоторые сомнения, – подхватил Феодор, смешно соприкасаясь кончиками пальцев одной руки с другой.
Андрей невольно вспомнил всех торговцев и политиков, кто забавной суетливостью снискал его расположение, прежде чем поразить хладнокровием и безжалостностью ума.
– Ты не хочешь посвящать меня в суть твоей идеи, – тем временем токовал грек. – Мы договорились, что я сообщу наверх о невиданном развлечении, которое грозит превзойти все известные и которое придумал мой знакомый декан с петушиного рынка. Будучи обязан тебе жизнью и даже более того, я так и сделал. Диктатор жаждет знакомства с тобой и твоей идеей. Стоит ли теперь раскрывать свой секрет, думаешь ты, не посягнет ли этот торгаш, плутующий даже в петушиных боях, на мою интеллектуальную собственность?
Со стороны могло показаться, что мелкий лавочник умоляет храброго декана не губить его лавку, продающую рыболовные крючки. Айшат и ее псевдодядюшка даже не вслушивались в разговор, увлеченные зрелищем на арене.
– Будут убивать! – предрекал историк.
– Не будут! – упрямилась тавларка.
– А сейчас, – продолжал Феодор, убедившись, что поправок к произнесенным умозаключениям у Андрея нет, – я исключительно для того, чтобы ты понял, можно ли мне доверять, позволю себе обратить внимание дорогого декана на следующее. Вот рядом с диктатором в ложе стоит чиновник. Вид у него унылый, лицо тугодума, а между тем случись тебе прослыть государственным преступником, то вопрос о применении к тебе тех пыточных машин, что стоят в подвале нашего богоподобного, решал бы именно Внутринний Делл. И решал бы, будь уверен, наилучшим для безопасности государства образом. А теперь напряги свое орлиное зрение или поверь мне на слово. Что это за металлические предметы, которые вот уже с час он столь напряженно рассматривает и для переноски которых ему выделен специальный раб, тот самый, что обычно доставляет советнику вещественные доказательства важных государственных преступлений? Охотно разрешу твое замешательство. Этими предметами являются, – Феодор огляделся и мигнул Сане, погляди, мол, чтоб не было чужих ушей, – являются, говорю я, бронзовый меч, погнутый, словно ударом копыта нечистой силы, шлем раба Эномая, который сейчас готовится погибнуть на арене во славу кесаря, а несколько дней назад мог бы и порешить меня на рынке, когда бы не свалившийся с ясного неба ему на голову метеорит. А также сиракузский нагрудник, что был на том отпетом участнике братства Деяниры, который пригвоздил бы кого-то из нас арбалетной стрелой, если б не некий отлично подготовленный декан, уложивший его затем на месте из оружия неизвестного типа.