Развлекаюсь, наблюдая за вечерней дворовой жизнью. У соседнего подъезда бушует нетрезвая Кармен; штук пять еще менее трезвых кандидатов на роль Хозе сумбурно ее урезонивают. Дескать, не нужно гнать Витька, у него бутылка. Вот сначала выпьем, а потом и гнать можно. Скрытый от моего взора, но громогласный Витек с их стратегией, как ни странно, вполне согласен. Он, очевидно, опытный мужик. Знает, что в процессе опустошения бутылки многое может перемениться. Не вялым разумом, но чуткой утробой прозревает непостоянство мира, сотканного из переменчивых обстоятельств. Что ж, славно. Получается, не я один отягощен этим знанием. Уж вдвоем с Витьком мы как-нибудь справимся. Удержим небесный свод, не дадим ему рухнуть на землю.
Компания алкашей утихомиривается, устраивается в разоренной песочнице и приступает к поглощению живой воды кристалловского разлива. Я слежу за ними почти с умилением. Если хоть одна капля не единожды обещанного могущества сейчас при мне, этот вечер завершится для них благополучно. Соседи не вызовут милицию, их потрепанная общая подружка не станет больше горланить скверные изречения, мятые лики уцелеют, даже новая порция огненной воды возьмется откуда-нибудь, когда исчерпаются запасы моего духовного брата Витька. Все будет хорошо. Этой ночью я храню их покой.
Но пасаран.
…появление цин-лун считалось счастливым предзнаменованием.
Развеселившись и окончательно успокоившись, я закрываю глаза и снова засыпаю. На сей раз обходится без чудес и наваждений. Я отдыхаю от всех обитаемых миров и их насельников, даже от себя самого.
Меня будит дворник. Укоризненно качает головой и метлой. Дескать, что за дела: в машине спать? Непорядок. Людя спят по домам, бомжи – в подвалах, алкаши – на улице, а вот в автомобилях до сих пор никто еще ночевать не додумывался. Не положено.
Мычу нечто невразумительное и на автопилоте отправляюсь наверх, в Венину квартиру, досыпать. День, начавшийся с дворника, не может завершиться неприятностями – ни метафизическими, ни бытовыми. В сущности, дворники, – сонно думаю я, – символизируют очищение через труд. Причем халявное очищение через чужой труд: одна дворницкая метла освобождает от ненужного хлама множество приватных пространств. И это, наверное, великая миссия. Нам, Ключникам, и не снилось…
Поднявшись, обнаруживаю, что на подлокотнике кресла, нахохлившись, дремлет сова. Мягкая, пушистая хищная птица. Я не удивляюсь, поскольку, кажется, ожидал именно чего-то в таком роде.
– А говорят, когда ты спишь, ты меня не любишь, – шепчу, сворачиваясь калачиком на ковре. – Ну да мало ли что говорят…