Ворота грузно распахнулись. Ворвавшийся поток солнечных лучей затопил арочный проем, заиграл искрами на кирасах гвардейского отряда и упряжи мулов, а я снова заморгала от слишком яркого света. Скрежетнуло и подпрыгнуло наехавшее на камень колесо: мы продолжили путь, миновав ворота и выбравшись на большое открытое пространство. Сбоку к нам пристроились всадники, замкнувшие по углам квадрат пеших гвардейцев.
Процессия двигалась не слишком быстро, так что я получила отличную возможность оглядеться по сторонам. Мне не доводилось присутствовать на казнях, поэтому я вдруг болезненно заинтересовалась каждой мельчайшей подробностью.
Повозка катилась между двумя рядами гвардейцев, описывая большую дугу и постепенно забирая вправо. Слева нависала одна из башен Бельверусского замка короны. Громоздкая, тяжеловесная, в венце массивных зубцов, украшенная важно развевавшимися на ветру стягами с гербом королевства. Длинная тень башни падала на выстроенные неподалеку от ее подножия полукругом трибуны в пять ярусов. Верхний, украшенный множеством разноцветных полотнищ, черно-бело-алых знамен, длинных вымпелов и ярких лент, наверняка предназначался для особ, полагающих себя не простыми смертными.
Мгновение спустя я убедилась в собственной правоте, всмотревшись в лица людей, занимающих почетные места на мрачном представлении с моим участием. Совсем недавно они составляли костяк Совета Семи королей, а сегодня…
Посередине, чуть повыше прочих, располагалось вычурное кресло, больше похожее на маленький трон и принадлежащее Тараску Эльсдорфу. Новый король Немедии не выглядел довольным, скорее, он походил на человека, стремящегося поскорее выполнить тягостную, но необходимую обязанность. Темно-красный силуэт в глубине, за спинкой кресла – надо полагать, ксальтоун собственной персоной. Не отказал себе в удовольствии полюбоваться на кончину изрядно попортившей ему кровь соперницы.
По левую руку от Тараска восседала красивая, величественная женщина в ослепительно-голубом с золотом платье. Чабела Зингарская, которую я считала глупой гусыней и которая делала все, дабы удержать некую сумасбродку Дану Эрде от роковых промахов. На лице королевы Побережья сохранялась маска холодной любезности, но завидев меня, она вздрогнула и невольно прижала руку к губам. Кто-то из свитских, стоявший позади нее, резко наклонился вперед, не то за приказанием, не то шепча правительнице на ухо последние новости. Чабела слушала, но ее взгляд не отрывался от моей тряской колымаги – взгляд беспомощный и сочувствующий. Лучше бы она смотрела в другую сторону…