Тело поплыло, размякло, как нагретая глина, трещали кости, ладони скрючились, пальцы поджались, становясь настоящими волчьими лапами, голова вытянулась вперед, вырос хвост… На месте человекоподобной твари стоял огромный, поджарый светло-коричневый с серебринкой волк, ничем не отличающийся от своих лесных собратьев. Только глаза остались прежними – голубыми и холодными, как две льдинки. Зверь преспокойно принялся поглощать лежавшее перед ним и курившееся теплым парком мясо, иногда, для удобства, придерживая его широкой лапой.
Дверь домика распахнулась и на пороге появилась дородная женщина в простом холщовом платье.
– Олгар, прекрати выть под окном, второй раз ты меня этим не испу… О, Митра! – хозяйка дома закричала и кричала долго, с надрывом, кричала до тех пор, пока огромный волк могучим прыжком не сбил ее с ног. Наступила тишина. Почти тишина, если не учитывать хруста разгрызаемых костей и неумолчного шума дождя.
Наконец волк набил брюхо, облизнулся, кинул взгляд по сторонам и ленивой трусцой сытого и никуда не торопящегося зверя пересек поле, скрывшись в лесу. Над разоренной усадьбой закружились незнамо откуда взявшиеся вороны. Немного погодя черно-серые птицы стали спускаться все ниже и ниже…
Оборотень пробежал около мили по мокрому лесу, затем выскочил на заброшенную вырубку и отмахал по ней еще с поллиги. Вырубка упиралась в широкий тракт, ведущий в Пайрогию, а на обочине паслись три оседланных коня под присмотром двух человек. Судя по их форме и оружию, они входили в личную дружину какого-то бритунийского дворянина.
Лошади подняли головы, но не забились в ужасе, когда беззвучно вынырнувший из высокой травы волк подбежал к ним. Не испугались и солдаты.
Оборотень замер посреди тракта, как-то весь подобрался и мелко задрожал, снова начав меняться. На сей раз он принял облик человека – невысокого стройного молодого мужчины со светлыми прямыми волосами, прямым же носом, жестким узким ртом и голубыми глазами. На щеке белел небольшой шрам.
Один из воинов протянул мужчине заранее приготовленную одежду – довольно богатый охотничий костюм.
– Охота была удачной, мой господин? – подобострастно спросил он.
Бледные губы оборотня скривились в усмешке.
– Вполне, – коротко бросил он, застегивая камзол.
Вскоре все трое вскочили в седла и рысью двинулись по направлению к Пайрогии.
* * *
– Вот дерьмо! – с отвращением произнес немолодой десятник пограничной стражи, накрывая дерюгой полусъеденные останки женщины и стараясь при этом не смотреть вниз. Его подчиненный, более слабый нервишками и желудком, сотрясался в рвоте, держась за угол дома. Еще двое солдат занимались телом (вернее, тем, что от него осталось) мужчины, лежавшего посреди наполовину убранного поля. Остальные патрульные обшаривали окрестности, выискивая хоть какие-нибудь следы.