– Представляешь, Солли, каково это? несколько тысяч лет провести внутри замкнутой консервной банки, летящей в холодное ничто, и согреваясь лишь предвкушением того, как вернёшься, чтобы ОТОМСТИТЬ… Вот таким-то «косми-кадзе» и был мой отец. – Ирá подняла глаза на Ивана и умолкла.
– Невероятно… Но что можно было делать все эти тысячелетия?!
– А практически ничего… Спал, ел, испражнялся. Вспоминал. Снова спал, ел, пил, испражнялся. В сотый раз читал тексты и слушал музыку, просматривал голофильмы, которые после сотого раз знал наизусть. Летел в вакууме навстречу собственной судьбе…
– Неужели в их корабли нельзя было вмонтировать элементарную анабиозную ванну? Всё ж не так скучно…
– Ни в коем случае. Месть – это такое кушанье, которое нужно долго готовить и подавать холодным. Вернуться должны были МСТИТЕЛИ, а не отмороженные кретины, проспавшие вечность. Воины, закалившие ненависть в ледяном горниле времени. Таков был идеологический замысел…
После трансформации военной доктрины имперцев от тактики супермобильных, всюду поспевающих ДиверЗов к тактике одиночных атак, изменилась и сама направленность ударов. Война за мобильность велась. Теперь это однозначно были удары возмездия, ответные ходы Империи… Причём, сколько угодно растянутые во времени. Выходило даже, чем позже, – тем лучше! Победители уже и забыть должны были о том, что когда-то воевали, как вдруг – с небес обрушивается СТРАХ. Чем больше мирных циклов минует, тем эффективнее возмездие. Наполнить ужасом сердца обрюзгших, разленившихся от мирной жизни обывателей – неимоверно слаще, чем поливать огнём ветеранов, ещё не забывших кровавый запах полей сражения.
Николай, отец Иры́, ушёл в свой бессрочный полёт если не самым последним, то в составе последнего звена. Насколько Ирá помнила детали, из немногочисленных бесед с отцом о времени его молодости, – задание было комплексным. Причём самым первым и самым главным этапом должно было быть посещение столичного мира накчезов. Для этого он должен был двигаться по разведанным, но малоиспользуемым и малоизвестным (хотя учитывалась поправка, что спустя долгие века магистральные траектории могут измениться) координатным зигзагам. Вероятность встречи с вражескими звездолётами на этой скользкой дорожке была более чем реальной, но ставка делалась на внезапность появления, изумительное мастерство пилота, и даже на благосклонность какого-то древнеславянского божества Авось. Хотя большая доля авантюризма компенсировалась беспроигрышным страховочным вариантом – возможностью решительного ухода в «слепой прокол», в бездорожье и безвременье. Чтобы вернуться ЕЩЁ РАЗ.