Весь этот мысленный спор Рослов провел сидя, скрестив ноги, как йог в трансе, неподвижно, сосредоточенно, полузакрыв глаза. И вдруг услышал крик Шпагина и тревожный вопрос Янины:
— Что с тобой?!
— Где вы, Анджей?
— Началось, — сказал он, — я уже разговариваю.
— С кем?
— С Богом, — сказал Рослов, — с той самой загадочной системой, которая объявляет себя экстремальной.
«Пэррот — ничтожество, — снова услышал он беззвучный Голос. — Я прекрасно знаю, что Богом никто из вас меня не считает. Ничто или нечто?»
— Вопрос прозвучал в сознании Рослова как лукавая реплика собеседника.
— И я слышу! — воскликнул Шпагин.
— И я, — повторила Янина.
— Значит, разговор будет общий, — сказал почему-то по-русски Рослов. — Вы согласны, многоуважаемый невидимка?
Ответа не было. Рослов тоже неизвестно почему перевел вопрос по-английски. Беззвучный Голос молчал. И Рослов совсем уже растерянно добавил:
— Странно. Я мысленно говорил с кем-то. Не сам с собой, а с кем-то извне. Я абсолютно в этом уверен. Вы же слышали.
— Телепатически, хотя я и не верю в телепатию, — сказал Шпагин. — Самый конец. О том, что он не Бог и мы Богом его не считаем.
— Ничто или нечто, — повторила Янина, — ведь это слова Шпагина. Кто знал о них, кроме нас? Может быть, это вы бредили, Анджей?
— Нет, — ответил предположительно Рослов. — Это не бред и не слуховая галлюцинация. Это совсем как у Пэррота. Голос извне.
— Я ничего не слышал, — сказал Смайли, — может быть, потому, что не снял шлема. Но ведь и Энди не снял. Не понимаю.
— Он сказал, что диамагнитные покрытия для него не помеха.
— А как же моя лопата?
— Видимо, ваш поступок просто заинтересовал его, как работа мысли, способность соображать, с которой он прежде не сталкивался.
— Кто это «он»? — спросила Янина.
— Голос.
— Чей?! Кто это вещает с невидимого Синая? Бог? Дьявол? Пришелец? Человек-невидимка? Может быть, вы снизойдете до моей способности соображать? И кстати: что значит «извне»?
Мужчины смущенно переглянулись. Кругом синел океан, отражая чистое высокое небо. Так же чист и прозрачен был воздух, нигде не затуманенный и не замутненный.
— Хорошо Пэрроту, — вздохнул Рослов, — ему все ясно. А нам? Кстати, «извне», пани Желенска, так и означает — извне, вон оттуда, из этой зеркальной голубизны.
— Может быть, это космический корабль пришельцев? — предположила Янина.
— Призрачный?
— Допустим. Или находящийся за пределами видимости.
— Так почему же он торчит над этим коралловым рифом и не летит в Европу или Америку, которая еще ближе?
— Мог испортиться механизм. А возможно, скорость движения и орбита его совпадают с земной.