Как и предполагал Смайли, Кордона ехал в «Майами-Бич», самый отпетый из всех островных баров. Расчет был точен. В полдень бар был пуст, только двое скучали в полутемном и даже прохладном зале — небритый бурбон, типичный курортный бездельник и пьяница, дремавший над кружкой имбирного пива, и долговязый в белой фланели, читавший газету. Лицо его было закрыто развернутой над столом страницей. Кордона точно отметил: долговязый читал не отрываясь, когда он вошел, и продолжал читать, не обращая на него никакого внимания. Присев у стойки, Кордона еще раз обернулся: газета была на месте, бурбон дремал. Лицо бармена Чарли, перебравшегося в Гамильтон из Ки-Уэста во Флориде, расплылось в улыбке.
— Рад видеть вас у себя, мистер Смайли.
«Опять Смайли!» — раздраженно подумал Кордона. Один раз вывезло, в другой провалит. Он оглянулся опять. И не ошибся. Газета над столом шуршала по-прежнему, а бурбон вскочил.
— Никак, Боб? — сказал он и прыгнул к стойке.
Кордона поморщился.
— Ну? — спросил он неопределенно.
— А Элис ждет, — сказал бурбон неожиданно трезвым голосом.
— Ну и пусть ждет, — вывернулся Кордона.
— В «Альгамбре», — сказал бурбон. — Сам поедешь или позвать?
— Подумаю, — сказал Кордона. Он понятия не имел, кто такая Элис, но по-волчьи учуял опасность. — Не мешай, у меня дела к Чарли. — Он еле сдерживался.
— Какие у тебя дела? — упрямо тянул пьяница. — Глотни и поворачивайся. Элис ждет.
Кордона уже сердился.
— Я сказал: не мешай. Уйди.
— Элис ждет. — В голосе небритого зазвучали угрожающие нотки. — Если ты ее бросил, плохо. Для тебя тоже.
В другое время Кордона бы одним щелчком сбил с ног пьяного приставалу. Этот неведомый Смайли с его неведомой жизнью мог провалить все дело. Ссориться было не с руки. Кордона скривился и сказал:
— Иди к ней и скажи, чтоб не уходила. Приду через полчаса. Времени мало. Пусть остается на месте.
— На третьем этаже, — подсказал приставала.
«Почему на третьем?» — подумал Кордона, но не спросил. Пусть убирается. Чем скорее, тем лучше. А пьяный, не шатаясь, уже шел к выходу.
Кордона обернулся к все еще улыбающемуся бармену и тихо сказал:
— Привет от старого Питера, Чарли.
Улыбка погасла. Смуглое лицо элегантного бармена посерело.
«Креол, — подумал Кордона. — Что это с ним? Есть причины?»
Но бармен уже произнес укоризненно:
— Зачем вы полезли в эту вонючую жижу, капитан?
— А ты? — совсем уже разозлился Кордона. — Тебе можно?
— Я уже давно в ней по уши. А вы джентльмен.
— Не твое дело. Кажется, слышал? Привет от старого Питера, Чарли, — повторил он и прошипел: — Отзыв!