— Может, перенести ее в кровать? — предложила Сара. — До приезда «скорой».
— Да. Хорошая мысль.
Сначала пришлось навести порядок в спальне. Скомканные простыни, похоже, не менялись неделями, а чистый комплект Сара не нашла, но, худо-бедно, они перестелили постель. И затем уже вернулись в гостиную, обливаясь потом и тяжело дыша. Перевернув мать на спину, они взялись с двух концов — Эмили под мышки, Сара под колени — и понесли. Маленькая Пуки оказалась весьма тяжелой.
— Осторожнее в дверях, — предупредила Сара. — Проем узкий.
Они усадили ее на кровать. Эмили поддерживала мать в этом положении, пока Сара расчесывала ее редкие волосы.
«Дорогая, бог с ними, — как бы говорила ей Пуки, чьи жиденькие прядки свободно болтались между зубьями гребня. — Я сама потом причешусь. Вы лучше меня прикройте. Прикройте меня».
— Вот так, — сказала Сара. — Уже лучше. Теперь ты ее немного разверни, а я подниму ноги, и мы ее… вот так… осторожно… хорошо.
Пуки теперь лежала, голова на подушке, а ее дочери стояли над безобразным немощным телом с чувством облегчения от сделанной работы.
— Знаешь что? — радостно сказала Сара. — Многое бы я отдала, чтобы в ее возрасте у меня сохранилась такая фигурка.
— Мм… У нее есть ночная рубашка?
— Не знаю. Сейчас посмотрим.
Все, что им удалось найти, — это легкий летний халатик, почти чистый. Склонившись над матерью, то и дело мешая друг дружке, они продели вялую конечность в один рукав, а затем просунули под ней ветхую ткань и принялись за второй рукав. Покончив с халатом, они закрыли мать простыней до подбородка.
— Все это, знаешь, непросто, — продолжила Сара уже в гостиной, где они собирали бутылки. — Жить с ней рядом… сколько уже прошло? четыре года?.. это, знаешь, испытание.
— Я себе представляю.
— Ты это видишь? — Держа в одной руке три или четыре бутылки, Сара свободной рукой обвела пространство вокруг. На всех поверхностях лежала глубоко въевшаяся грязь. Пепельницы ломились от сигаретных окурков. — А теперь иди сюда. — Она привела сестру в ванную комнату и показала ей унитаз, весь коричневый — что выше, что ниже уровня воды. — Ах, если бы только она могла остаться в городе, где ей было чем себя занять и с кем провести время.
А что ей делать здесь? Она весь день торчит у нас, сама не смотрит телевизор и нам не дает, а только говорит, и говорит, и говорит… Я вижу, как Тони уже начинает тихо сходить с ума, а она… она…
— Я знаю, дорогая.
Они спустились во двор — свежий воздух, даже несмотря на жару, принес облегчение — и отнесли груду бутылок в кухню большого дома, а там затолкали их поглубже в мусорный контейнер, кишевший мухами.