– Позови к телефону кого-нибудь другого, – жестко сказал он.
На линии замолкли, но трубку не положили. Он прислушался, но не услышал ни других голосов, ни шума. Она молча положила трубку.
Субботний звонок будет решающим. Он вдруг почувствовал облегчение. Он ведь и раньше, несмотря на сомнения, догадывался, а теперь был уверен: она одна. Он вспомнил, как неестественно звучал ее голос: «Ты же знаешь, что нас много, и все в курсе дела». Ложь. Она одна, и даже если сначала с ней был парень, то сейчас она точно одна. Она жадная. Жадность ее и погубит.
Что же он станет делать? Он не знал… пока. Дождется субботнего звонка. Что за мерзкое и глупое слово «звякну». Он смочил пересохшие губы джином. Отчего-то вспомнил ту страшную фразу: «День светлый миновал…» И вот сквозь тьму стал проникать свет как раз в тот момент, когда ему уже в третий раз угрожали и просили деньги.
Она никогда не отошлет серьги «фараонам», как она их называет. Он об этом позаботится.
В четверг вечером Зейнаб обещала поужинать с Мортоном Фиблингом, который собирался отвести ее в Коннаут, но Алджи встретил ее в новом костюме. Он сообщил, что заказал им два столика в «Дафнис». И мать согласилась посидеть с детьми. Она уже была дома, на каждое свое толстое колено усадила по малышу и включила на видео «Другие».
– Почему Николь вечно в одном и том же фиолетовом платье? – поинтересовалась Зейнаб. – Она ведь звезда. Могла бы разнообразить свой гардероб.
– Не спрашивай меня, – Рим сунула по половинке «Баунти» в рот каждому ребенку. – И помолчи. Мы смотрим телевизор.
Зейнаб решила пойти с Алджи. Если она опять откажет ему и пойдет встречаться с Мортоном, то Алджи начнет буквально с ума сходить. Она решила бы иначе, если бы не потеряла этот злополучный кулон, за который планировала выручить хорошую сумму и положить на счет Алджи.
– Ладно, я только переоденусь.
В спальне она надела черное платье, обшитое бисером, – знал бы Алджи, сколько заплатил за него Мортон! – и позвонила Фиблингу с мобильного. К счастью, он не ответил, и она оставила сообщение, пожаловалась на какую-то мистическую болезнь и страшную усталость.
Когда кончился фильм, она сказала Рим, что если Мортон позвонит, сообщить ему, что Зейнаб спит и просила ее не будить.
– Ага, она же просто привидение. Вот почему.
– Что-что?
– Вот почему Николь вечно в одном и том же платье.
Алджи с Зейнаб доехали до Найтсбриджа на такси. Вечер прошел замечательно, и Зейнаб в очередной раз подумала, что с Алджи ей всегда намного приятнее, чем с Мортоном и вообще с кем угодно. Все было так романтично, почти как до рождения детей. Правда, у Алджи такой вид, будто он не решается ей что-то сказать. Рим согласилась остаться на всю ночь, а это значило, что они могли гулять сколько угодно. Алджи сводил ее в клуб, потом в другой, и домой они прибыли около двух.