По правде, Фрэнк не был уверен, что вообще это читал (но иначе откуда бы он это взял?), как и в том, что сейчас разумно об этом говорить.
Однако Эйприл восприняла информацию без особого удивления. Уперев локти в колени и ладонями подхватив подбородок, она смотрела перед собой; вид у нее был растерянный, но и только.
— Наверное, не стоит пытаться делать собственные выводы из почерпнутого в книжках. Кто их там разберет? — Фрэнк решил на этом остановиться, чтобы заговорила Эйприл, но та молчала, а тишина требовала заполнения. — Опираясь на здравый смысл, можно предположить, что даже если у большинства девочек возникает желание быть мальчиками, со временем оно проходит; девочки видят перед собой материнский пример и с восторгом ему подражают — в смысле, стараются привлечь мужчину, обзавестись семьей, детьми и все такое. В твоем случае тебе было отказано в целой стороне жизни, в целом срезе опыта… Не знаю, все это весьма загадочно и… невразумительно.
Эйприл встала и отошла к стеллажу; Фрэнк вспомнил, как очень давно впервые увидел ее в столпотворении комнаты в Морнингсайд-Хайтс — высокую, гордую, исключительно первоклассную девушку.
— Как мы его найдем? — спросила она. — Я об аналитике. Говорят, многие из них просто шарлатаны. Хотя, наверное, это не такая уж проблема, да?
Фрэнк затаил дыхание.
— Ладно. — Эйприл повернулась, глаза ее блестели от слез. — Наверное, ты прав. Пожалуй, говорить больше не о чем, так?
Ночью, временами проваливаясь в сон, Фрэнк думал о том, что кампания вовсе не закончилась. До критической черты еще одиннадцать дней, и в любой из них Эйприл может резко передумать. Еще одиннадцать дней войска аргументов надо держать в полной боевой готовности.
Сейчас главная задача — всячески укреплять хрупкую победу, удерживать отвоеванный плацдарм. Не теряя времени, следует всех — Кэмпбеллов и прочих — известить о перемене планов, чтобы вся история об отъезде Уилеров в Европу как можно скорее отошла в прошлое. Малейший намек на самодовольство — и начинай все сначала. Пока не минует опасный период, он должен быть постоянно под рукой как источник ободрения. Для начала, решил Фрэнк, сегодня он не пойдет на работу.
2
— Мы не поедем? — переспросила Дженифер.
В трусиках и полотенцах, накинутых, точно мантии, они с Майклом стояли в гостиной. Перед тем оба скакали под струями поливалки, и мать позвала их в дом якобы для того, чтобы «обсохли и выпили молока с печеньем», но, как выяснилось, игру прервали ради официального известия, что отъезд в Европу не состоится.
— Почему?