– Мне не хочется петь, – капризно сказала она, и на лбу ее появились сердитые морщинки.
Как всегда, ее злило и то, что из Тома можно было вить веревки, и то, что Адам, напротив, тверд и неприступен, как скала. Иногда ей удавалось не показывать раздражения, но все же чаще она давала волю своим чувствам.
– Ты не хочешь петь… тогда давай я спою тебе. Позволь мне посвятить тебе серенаду.
– Дурак ты, Том, – огрызнулась она, – лучше бы помолчал.
Но он ее не послушался; ему было важно, чтобы она ни на минуту не забывала о его присутствии.
– «Гринсливз – зеленые рукава. Гринсливз – радость моя», – пропел он. У него был приятный голос и точный слух, но слушать его было невозможно, потому что в пении отразились боль и унижение, которые он постоянно испытывал. – Хочешь быть моей «Гринсливз», Роза? – спросил он. – Можно я куплю тебе платье с зелеными рукавами – тогда ты станешь моей леди «Гринсливз»?
Задремавшая было Кейт встрепенулась.
– Что вы там насчет платья?
– Ничего, – сказала Роза, – Том болтает всякие глупости.
– Если бы ты спела, я бы не болтал глупости. Это хороший способ заткнуть мне рот.
– Ну давай, Розочка, спой нам, – подключился Дэн.
Он тоже оживился, выбил трубку и потянулся за новой порцией табака. Роза пожала плечами.
– Ну ладно…
Том хлопнул себя по коленям.
– Вот так-то! Пой, прекрасная Роза…
Она начала петь и сразу же перевела взгляд на Адама. На секунду карандаш застыл у него в руке. Но потом он снова склонился над книгами, как будто не принимал эту песню.
Я знаю, куда иду.
Я знаю, с кем путь пройду.
Я знаю, кого люблю.
А про свадьбу знает милый.
Мне было тяжело видеть все это. Они оба хотели Розу, а тот из них, кто имел все шансы, почему-то отказывался от нее. Я заметила, что у него побелели пальцы – Так он вцепился в несчастный карандаш. Он даже перестал писать. Не думаю, чтобы он видел что-нибудь у себя под носом в книге. Слова этой песни отдавались болью в каждом из нас.
Что пестры ковры?
Что легки перины?
Все равно сбегу
Вместе с Джонни моим милым…
Внезапно Том перебил Розу. Лицо его было красным.
– Тебе действительно не нужны все эти красивые вещи, Роза? Ты согласна бросить их и уйти с потопителем кораблей? С этим конторщиком, лавочником?
Адам вскочил на ноги.
– А ну-ка заткнись!
– А что это ты? Испугался, что Роза узнает о тебе правду? Разве ты перестанешь быть героем в ее глазах, если она узнает, что ты утопил в проливе свой корабль? Да, утопил его из-за собственной тупости и именно поэтому сейчас сидишь здесь и рисуешь свои нолики! Ведь теперь ни один владелец не решится доверить тебе судно. Ты станешь посмешищем всего Мельбурна, если уже не стал для тех, кто был с тобой на «Джулии Джейсон» и чуть не пошел вместе с ней ко дну. Ну что, стер я с тебя позолоту? Можешь выкинуть свою фуражку… она тебе больше не понадобится, мой кузен.