— Вы употребляете наркотики?
— Я?! Наркотики?! Вы с ума сошли?
— С ума сошла ты, Володарцева. Сама совратила молодых людей, сама устроила порнографию, а потом написала на них заявление. На что ты рассчитывала? Чтобы кто-нибудь из них женился на тебе? А ты не подумала, что никому из них такая шлюха, как ты, в жены не нужна.
— Шлюха?! Да как вы смеете! — взбеленилась Евгения.
И даже вскочила со своего места, едва удержав себя от того, чтобы не вцепиться негодяю в его сальные патлы.
Рыбин тоже поднялся. Стараясь сохранять самообладание, налил в стакан воды из графина, но вместо того, чтобы напоить Евгению и тем самым хоть как-то успокоить, выплеснул жидкость ей в лицо.
— Успокоилась? — резко спросил он.
Евгения села, уронив голову на грудь.
— Какой же вы мерзавец…
— Только давай без сцен, Володарцева. Я знаю, что ты у нас актриса, и не надо здесь лицедействовать… Давай смотреть фактам в лицо. Есть твоя фотосессия с голой грудью, есть твое намерение сняться в порнографическом кино, есть обличительная видеозапись, в конце концов…
— Я знаю, отец у Адама большая величина, у него много денег, он вам заплатил, чтобы вы втоптали меня в грязь, — с бессильным презрением усмехнулась Евгения.
— А вот это вы зря! — изображая праведный гнев, воскликнул Рыбин. — Никто мне за правосудие не платил!
— Это не правосудие, это фарс. К тому же это всего лишь следствие. Я забираю заявление, Адаму и его ублюдочным дружкам ничего больше не угрожает. И оставьте меня, пожалуйста, в покое…
Давно уже было пора поставить точку в этой унизительной процедуре, начавшейся на даче у Быкова и закончившейся в прокуратуре. Не надо было ей вообще обращаться в милицию. Тогда, может быть, никто бы и не узнал о ее позоре… А с Адамом она бы разобралась сама. И разберется. Обязательно сведет счеты с этим подонком…
— Оставить вас в покое, Володарцева? — гомерически хохотнул Рыбин. — Да нет, боюсь, что это невозможно. Хотите уйти от ответственности? Не выйдет!
— Вы еще и к ответственности меня хотите привлечь?
Евгения была доведена до такого состояния, когда ничто уже, казалось, не могло ее удивить.
— А как вы думали!.. Да будет вам известно, что на момент совершения вами развратных действий гражданину Быкову не исполнилось восемнадцати лет. Вы, Володарцева, будете отвечать по статье сто двадцатой. Развратные действия в отношении несовершеннолетнего. До трех лет лишения свободы.
— Вам самому не смешно? — обреченно спросила Евгения.
Ей самой было не до смеха. Она понимала, с кем имеет дело. Если Адам задействовал связи и деньги родителей, ей несдобровать. Оставалось рассчитывать только на порядочность его отца, который произвел на нее неплохое впечатление. Немолодой, но видный мужчина, не сказать, что верх галантности, но угрозами он не сыпал, пеной с губ на нее не брызгал. Но при всем при том она отказалась забрать заявление, за что теперь, возможно, придется расплачиваться своей свободой.