— Вы, полагаю, вернетесь домой?
— Не сегодня. Возможно, на несколько дней задержусь в Париже. Здесь у меня друзья, есть где остановиться. Я вам оставлю адрес.
Адрес — совсем рядом с бульваром Пастер — уже был записан на ее визитной карточке, указан и номер телефона.
— Можете звонить, если я вам понадоблюсь.
— Благодарю.
— К вашим услугам.
— Не сомневаюсь.
Суровый, он проводил ее до порога, медленно закрыл дверь, потянулся, потер затылок и вполголоса произнес:
— Куча дерьма!
— Можно войти, шеф?
Лапуэнт держал в руке лист бумаги и казался весьма взволнованным.
— Пиво заказал?
— Только что был официант из пивной «У дофины». Пиво не успели отнести Торрансу. — Мегрэ взял кружку холодного пенистого напитка и залпом ее осушил.
— Придется звонить снова — пусть принесут еще!
Не без доли ревности Лапуэнт говорил:
— Сначала я должен передать вам слова уважения и признательности от малыша Жюльена. Вы его знаете?
— Он в Ницце?
— Переведен из Лиможа несколько недель назад.
Речь шла о сыне старого инспектора, который долго работал с комиссаром и закончил карьеру на Лазурном берегу. Надо сказать, Мегрэ не видел Жюльена с тех пор, как тот играл у него на коленях.
— Вчера вечером я звонил ему, — продолжал Лапуэнт, — и сейчас мы с ним в контакте. Узнав, что я от вас и что в принципе это ваше поручение, он загорелся и был готов горы свернуть. Несколько часов подряд рылся в архивах полицейского комиссариата. Там, по-моему, тонны папок с давно забытыми делами и все свалено в кучу до самого потолка.
— Ему удалось найти досье по делу Фарнхайма?
— Он только что передал мне по телефону список лиц, опрошенных после смерти графа. Меня интересовали главным образом слуги из «Оазиса». Послушайте:
Антуанетта Межа, девятнадцать лет, горничная.
Розали Монкёр, сорок два года, кухарка.
Мария Пинако, двадцать три года, судомойка.
Анжелино Люппен, тридцать восемь лет, метрдотель.
Комиссар стоял у окна кабинета, глядя на падающий редкими хлопьями снег. Лапуэнт, словно актер, выдержал паузу.
— Оскар Бонвуазен, тридцать пять лет, слуга-шофер.
— Вот и Оскар! — заметил Мегрэ. — Разумеется, сведений о том, что стало с этими людьми, никаких?
— К счастью, инспектору Жюльену пришла гениальная мысль. В Ницце он недавно, и его поразило количество приезжих, весьма состоятельных иностранцев, которые снимают на несколько месяцев огромные дома и живут на широкую ногу. В таком случае, подумал Жюльен, им не обойтись и без прислуги. Он начал искать и обнаружил бюро по найму обслуживающего персонала для вилл.
Лет двадцать с небольшим его содержит пожилая дама. Дама не помнит ни графа фон Фарнхайма, ни графини, ни Оскара Бонвуазена, но с год назад она устраивала кухарку, одну из своих постоянных работниц. В настоящее время Розали Монкёр служит в семье латиноамериканцев — те, имея в Ницце виллу, изредка наезжают в Париж. По словам этой дамы, сейчас они здесь, на авеню Иена, сто тридцать два.