По приказу командующего 59-й армией Коровнико-ва И.Т. к месту прорыва были переброшены два полка артиллерии РГК (резерва главного командования), на марше находились еще две резервные стрел ковые дивизии, но они были еще далеко, в 40 км от линии фронта. Генерал Коровников лично прибыл в район сражения. Положение осложнялось тем, что артиллерия оказалась бесполезной, наши и вражеские силы были перемешаны, и сражение разворачивалось в окопах. В этих условиях командование бросило в бой все силы 2-й и 65-й стрелковых дивизий. За оружие взялись повара, кладовщики и писари, однако противник продолжал наращивать давление на наши позиции. В резерве нашей дивизии была снайперская рота в составе 99 человек, но в пылу боя комдив, видимо, просто забыл о ней.
В любом бою душой успеха должен являться начальник штаба части или соединения, однако в нашем случае получилось наоборот. Бывший начальник штаба дивизии полковник Крицын накануне выбыл в академию Генерального штаба. Вновь назначенный полковник, фамилии которого, к сожалению, не помню, оказался человеком с гонором, но не соответствовал должности начальника штаба дивизии. Позднее он был снят с должности за трусость. Командир дивизии генерал-майор Лукьянов покрывал его. Когда немцы перешли в наступление, Лукьянов вызывал меня в штаб и поставил задачу: «Ты здесь, на КП дивизии, остаешься старшим, должен все предусмотреть». Поскольку приказание комдива явно нарушало субординацию, я сказал, что здесь присутствует начальник штаба и много майоров, а я — капитан, но Лукьянов отрезал: «Выполняй!» А потом добавил: «Твои люди хорошо знают свое дело — справятся».
Однако прежде всего я проверил организацию связи. Все оказались на своих местах, и связь работала отлично. Ну, а потом — делать нечего, раз оставлен за старшего, — переговорил с командирами и начальниками штаба полков, с ДОПом и медсанбатом. Картина складывалась тревожная, фашисты теснили наши части. Вызвал обоз штаба дивизии и приказал подготовить все для погрузки штабных документов. Отдал команду подготовить верховых лошадей для командования. Затем прошел по штабным землянкам, приказал уложить все бумаги в сундуки и быть готовыми к эвакуации за Волхов, но самовольно штаб не покидать.
И вдруг получаю вызов от начальника штаба дивизии. Бегу и думаю, наверное, только что вернулся, проводил где-нибудь проверку, а возможно, был в штабе армии. Захожу в блиндаж и не верю своим глазам. Этот мерзавец сидит голый, в чем мать родила, пьяный в стельку и требует от меня выдать ему аттестат. Он-де получил 5 литров водки в ДОПе, и ему нужно отчитаться. Не подумал, негодяй, что я по его милости могу попасть под суд военного трибунала. О фашистском наступлении он даже не вспомнил. Увидев меня, ординарец полковника заявил, что теперь он свободен и идет в бой. Взял свою винтовку и ушел… Жаль, что забыл его фамилию. Настоящий солдат! Так вот почему комдив оставил меня за старшего, прикрывал своего начальника штаба.