— Какая кличка, — поморщился заместитель директора, — что вы несете? Как его имя, вы выяснили?
— Он даже не штатный сотрудник. Просто помогает им в работе, — отмахнулся Мамонтов. — Я вспомнил его кличку — Дронго.
— Что? — не поверил услышанному заместитель директора ФСБ. — Как вы сказали?
Мамонтов понял, что ошибся. Этот любитель с таким смешным именем был совсем не такой дилетант, каким они его посчитали.
— Дронго, — повторил он, все-таки недоумевая. Заместитель директора сжал кулаки.
— Господи! Только его нам не хватало! Он же погиб в прошлом году! Откуда он взялся на нашу голову?
— Мы ищем и его, — угрюмо сказал Мамонтов.
— Этот орешек вам не по зубам, — покачал головой заместитель директора. — Здесь нужен особый профессионал. Дронго лучший в мире аналитик. Суперпрофессионал.
— Я уберу его, — спокойно сказал Мамонтов.
— Теперь конечно. И не только его, — вдруг посмотрел на полковника хозяин кабинета. — У нас теперь просто нет другого выхода.
Славин вернулся в свой кабинет расстроенным. Формально заместитель директора был прав. Никаких результатов они пока не имеют, а после контактов с чеченцами их вполне могли взять на особый контроль. Позвонил Дима Виноградов и сказал, что Агаев уже вернулся. Подполковник вспомнил про вчерашний скеллер, оставшийся у него после разговора с Рогожиным, и, достав его из кармана, немного подумав, включил прибор и лишь затем позвал своих сотрудников.
Первой вошла Светлова. На ней были привычные темные брюки и темная водолазка. Следом вошли Агаев и Виноградов.
— Поговорили с высоким начальством? — весело уточнил Дима, усаживаясь за стол.
— Да, по душам. Разговор получился сердечный и откровенный, — усмехнулся подполковник.
— Что случилось? — спросила Светлова.
— Я ему рассказал обо всем, кроме событий последней ночи. Не беспокойтесь, нас не услышат, я включил скеллер. Он обобщил мою пространную речь и заметил, что ничего конкретного пока нет. А встречаться с чеченцами было не нужно. Поэтому мы и привлекли внимание особой инспекции. Так, во всяком случае, получается, по его словам.
— Почему ничего конкретного? — обиделся Агаев. — Мы теперь точно знаем, что эти взрывы устроили не чеченцы. Что к ним имеет отношение группа рецидивиста Лысого. Разве этого мало?
— А факты? Записки в «дипломате» — это еще не факты, — возразил Славин. — Он прав. Нам нужны конкретные факты, доказательства. Вот если Орловский сегодня найдет нам Исаева, тогда у нас будет конкретный свидетель.
— А деньги, которые они вывезли из банка? — спросил покрасневший и раздосадованный Виноградов.