Босх вновь сверился с графиком работы. В пятницу вечером, за день до того, как Кемп была убита, Мора как раз работал. Тем не менее он вышел на службу и ушел раньше срока. В табеле значилось, что он приступил к работе в 14.40 и ушел в 23.45.
Это давало ему пятьдесят минут на то, чтобы добраться от голливудского участка в «Малибу-инн» и в 12.35 вселиться в номер 311. Босх знал, что такое вполне возможно, поскольку в столь позднее время движение на этом шоссе должно быть не слишком оживленным.
Это мог быть Мора.
Заметив, что сигарета, оставленная на краю стола, прогорела до самого основания и прожгла пластмассовое покрытие, Босх быстро ткнул окурок в кадку с фикусом и развернул стол так, чтобы прожженный участок находился как раз против того места, где сидел Ролленбергер. Помахав одной из папок в воздухе, чтобы рассеять дым, он открыл дверь в кабинет Ирвинга.
– Раймонд Мора.
Ирвинг произнес это имя вслух явно для того, чтобы услышать, как оно звучит. Когда Босх закончил рассказывать о том, что знает, он произнес только это, и больше ничего. Глядя на него, Босх ожидал большего, но заместитель начальника только принюхался, почувствовал запах табачного дыма и недовольно нахмурился.
– Еще одно, – сказал Босх. – Насчет последователя я беседовал не только с Локке. Мора знает почти все, о чем я только что вам рассказал. Он был в составе спецгруппы, и на этой неделе мы обратились к нему за помощью в идентификации замурованной блондинки. Когда вы позвонили мне на пейджер, я как раз был у них в отделе. Вчера вечером он мне звонил.
– И чего же он хотел? – спросил Ирвинг.
– Он хотел сообщить мне свое мнение о том, что последователь мог убить двух порноактрис из первоначальных одиннадцати. Как он сказал, ему только что пришло в голову, что последователь, возможно, начал еще тогда.
– Черт, – сказал Шихан, – этот парень играет с нами. Если он…
– И что вы ему ответили? – прервал его Ирвинг.
– Я сказал ему, что тоже об этом думал. И попросил узнать по его источникам, не было ли других женщин, которые исчезли или бросили этот бизнес, как Бекки Камински.
– Вы предложили ему работать на нас? – спросил Ролленбергер, в недоумении и возмущении нахмурив брови.
– Мне пришлось так поступить. Попросить его об этом было вполне логично. Если бы я этого не сделал, он понял бы, что я его подозреваю.
– Он прав, – сказал Ирвинг.
Ролленбергер совсем приуныл – он никак не мог попасть в струю.
– Ну да, теперь я это вижу, – с готовностью отозвался он. – Хорошая работа!
– Нам нужны еще люди, – сказал Опельт, поскольку до сих пор ему никто не возражал.