Грубый не только внешне, но и в душе, Мерлен сразу составил соответствующее своим понятиям мнение об отношениях между Деруледе и его «гостьей».
«Разжалованная любовница, – решил он, – она ему надоела, и он бросил ее. Из мести она предала его. Воображаю, какая тут сегодня разыгралась сценка!»
– Откройте ставни! – приказал прозорливый представитель народа. – Здесь темно, как в склепе.
Когда яркий дневной свет ворвался в комнату, Деруледе увидел, что портфель исчез с чемодана, и сразу догадался, кто его спрятал. Его сердце наполнилось глубокой благодарностью за эту благородную попытку спасти его. Но в этот момент он отдал бы жизнь, чтобы исправить то, что сделала Джульетта; решившись на этот поступок, она становилась его сообщницей. Но теперь он уже не мог отказаться от этой помощи, не компрометируя ее. Он старался даже не смотреть на нее, отлично сознавая, что малейшее дрожание век может погубить их обоих.
– Итак, гражданин депутат, что же вы нам скажете? – злорадствовал Мерлен.
– Возводимое на меня обвинение не заслуживает ответа, – спокойно проговорил Деруледе. – Моя преданность республике всем хорошо известна, и мне кажется, что Комитет общественной безопасности должен был бы пренебречь анонимными доносами на верного слугу французского народа.
– Комитет общественной безопасности прекрасно знает свои обязанности. Надеюсь, вы не окажете сопротивления обыску, к которому мы сейчас приступим?
Деруледе молча подал Мерлену связку ключей. Двое, принявшись за письменный стол, стали выбрасывать на пол все его содержимое. Среди разных бумаг и записок оказались наброски знаменитой речи в защиту Шарлотты Корде. Мерлен схватил их, как дорогую добычу. Кроме этого не нашлось ничего компрометирующего. Такими же тщетными оказались попытки найти что-нибудь и в чемодане.
Мерлен сидел в глубоком кожаном кресле. Его длинные с грязными ногтями пальцы нетерпеливо отбивали такт на ручках. Время от времени его глазки устремлялись на Джульетту, как бы ища ее содействия. Виконтесса отлично поняла значение этих взглядов. Ее глаза, казалось, указывали Мерлену, где искать улики.
Наконец перебрали каждый клочок бумаги, осмотрели каждую вещь.
– Обыщите его! – заорал ослепленный яростью Мерлен.
Деруледе не оказал ни малейшего сопротивления, но, когда этот оскорбительный осмотр ни к чему не привел, Мерлен окончательно пришел в отчаяние. Он знал, что Деруледе не простит ему бесцеремонного обращения и может восстановить против него чернь. Кроме того, он был уверен в виновности Деруледе и сознавал, что улики существуют, надо их только найти. Он еще раз посмотрел на Джульетту. Она пожала плечами, указывая глазами на дверь. «В доме есть и другие комнаты», – говорил ее взгляд.