Она будет в высшей степени полезна британской разведке. Кроме того, эта бешеная гиена не достанется Леблану.
Наконец Анри остановился у двери, поднял лампу и прижался лицом к решетке.
– Леблан в ярости. Ты его взбесила.
Девушка явно ослабела и для поддержки оперлась на стол – очень соблазнительный изгиб пойманной вдовушку женщины. Растрепанные волосы, падавшие на лицо, и те каким-то образом стали чувственными.
– О, пожалуйста. Это все ошибка. Я клянусь. – Анри просунул пальцы сквозь решетку.
– В конце концов, ты ему обо всем расскажешь, Анник. Ты знаешь, что он с тобой сделает.
– Леблан… не верит мне. – Она всхлипнула. – Он будет ужасно меня пытать. Скажите ему, что я ничего больше не знаю. Пожалуйста, Анри. Скажите ему.
Голос у нее совершенно изменился. Стал почти детским, жалобным и очень испуганным. Великолепное представление.
– Он будет тебя пытать независимо от того, что я скажу, – злорадствовал Анри.
Она закрыла лицо руками!
– Я этого не вынесу. Он мне противен… Этот хрюкающий боров. Я не хочу, чтобы меня использовали крестьяне.
Умно. Очень умно. Грей понял, чего она добивается. Судя по голосу, Анри – парижанин, городской человек. А Леблан, несмотря на его внешний лоск, был сыном фермера, разводящего свиней. И Анри подчиняется Леблану.
– Ты была любимицей Вобана. Он всегда считал тебя лучшей среди нас. Ха, сегодня такая особенная Анник, которую никто даже пальцем тронуть не мог, стала марионеткой Леблана. Будь ты добра ко мне раньше, может, я помог бы тебе сейчас.
– Леблан – фаворит начальника тайной полиции. Имея поддержку Фуше, он может делать что угодно. Вы не в состоянии помочь мне. Вы не посмеете ослушаться его. – Она потерла глаза ладонью. – Я сделаю все, что он пожелает. У меня нет выбора.
– Я займусь тобой после него.
Она, будто не слыша, продолжала говорить:
– Он заставит меня смазать тело маслом и танцевать цыганские танцы, которым я научилась в детстве. Я буду танцевать для него при свете камина, прикрытая лишь кусочком шелка. Красный шелк. Он… предпочитает красное. Он говорил мне.
Намотав цепь на руку, Грей крепко сжал ее, захваченный образом гибкого обнаженного тела на фоне жаркого огня, исходящего из камина. Это видение захватило не только его. Анри сжимал прутья решетки, прижавшись к ней лицом и пуская слюни.
Анник слегка покачивалась, словно уже начала чувственный танец.
– Я сдерну с тела красный шелк и буду ласкать им его. Шелк будет теплым и влажным от жара танца. Моего жара.
Хотя Грей точно знал, что она делает, он начинал распаляться и не мог остановиться. Она была хороша.