– Продолжайте, Мария Васильевна, – ласковым тоном промолвила журналистка, сделав страшные глаза.
Мария Васильевна нервно сглотнула, стиснула в кулаке спицы и снова заговорила, не тотчас поймав разбежавшиеся мысли:
– Я, к сожалению, ни разу не видела отца, я родилась в сорок втором году, через девять месяцев после того, как он ушел на фронт…
Она резко покраснела, сообразив, что открыла зрителям, сколько ей лет. Уже сорок три, а дочка еще маленькая, всего одиннадцать, значит, родила поздно, значит, в девках долго сидела, значит, никому не была нужна! На самом-то деле она вышла замуж в восемнадцать лет, едва окончив школу, другое дело, что все эти годы не могла родить и долго лечилась от бесплодия, пока совершенно не потеряла надежду. И вдруг – раз! – забеременела. Но не будешь же объяснять это всем и каждому, особенно в телекамеру!
Мария Васильевна невероятным усилием воли отогнала растерянность и снова заговорила:
– Ну вот, я, значит, отца не видела, и мой брат Сергей, который живет в Ленинграде, тоже его почти не помнил, он ведь всего на два года старше меня, но мама очень любила папу, всю жизнь его ждала и бережно хранила все его письма, беспрестанно их перечитывая. Но после инсульта у нее резко испортилось зрение. Она почти перестала видеть. Тогда мама зашила все папины письма в подушку, вот в такую думочку…
Мария Васильевна сбросила на пол вязанье (спицы громко лязгнули, и звукооператор страдальчески сморщился) и показала подушечку, лежавшую у нее на коленях. Она была маленькая, примерно двадцать на двадцать, в полотняной наволочке, расшитой полевыми цветами.
– Мама ее сама вышила, – сказала Мария Васильевна, с нежностью поглаживая вышивку. – Она была великая рукодельница и всему научила свою внучку.
Девочка сгорбилась еще сильнее, потому что жутко стеснялась, когда на нее обращали внимание. Однако, к счастью, никто не оглянулся, только отец с трудом сфокусировал на ней взгляд и подмигнул.
– Но вот, видите, ромашка не закончена? Мама заболела и больше не смогла вышивать. В этой подушке лежат старые отцовы письма. Сюда же мы положим и это письмо. Вчера мы с Катей сходили на кладбище и прочитали его над маминой могилкой. А сегодня спрячем…
Она раскрыла заранее подпоротый чехол подушки, свернула трубочкой заветное письмо и осторожно засунула его внутрь, к ломко шуршащей старой бумаге.
«Черт, надо было дать ей иголку, чтоб зашивала подушку в кадре!» – подумал телеоператор, но тотчас утешил себя тем, что все и так хорошо получилось. Трогательно!
В самом деле, все получилось очень хорошо и трогательно. Сюжет показали сначала в «Новостях», потом в праздничной передаче 9 Мая, потом еще несколько раз повторяли.