Ирина, баба Ксеня и Маришка стояли у распахнутого окна и смотрели на них. Дом бабы Ксени располагался ближе других к «полигону», и Петр накануне потратил немало слов, пытаясь уговорить женщин перейти к соседкам, в избу подальше. Маришка, впрочем, его просто не услышала. Она порывалась хоть как-то участвовать, хотя бы лапник обрубать, но Петр даже слышать ничего не хотел.
– Спасибо, конечно, однако мне покойнее, если я буду знать, что вы по домам сидите. За всеми вами я не услежу. Тут ведь дело какое: три свистка даю – это значит, что надо упасть в укрытие и уши зажать. А у кого-то из вас непременно либо заколка потеряется, либо каблучок подвернется, либо подолом за сучок зацепитесь. Знаю я вас, женщин! Нет уж, укрепляйте лучше тыл.
Маришка метнула на него мстительный взгляд, но Ирина затруднилась определить, обиделась ли она за то, что ее признали профнепригодной, или ее разозлило, что Петр не скрывал своей опытности по женской части. Да, если честно, сейчас Ирине было не до Маришкиных настроений. То, что взяли на себя Петр, Сергей и Виталя (его откровенно держали на подхвате, основная опасность и тяжесть доставалась тем двоим), было настолько рискованно и ужасно, что просто в голове не укладывалось. Во всяком случае, Ирина то и дело ловила себя на желании пробудиться от этого страшного сна. Порою казалось: вот еще мгновение – и она откроет наконец глаза, и обнаружит себя или в своей постели, или… да где угодно, хоть бы даже и на лавочке в скверике! И окажется, что ничего не было: ни кошмарных событий двух последних дней, ни приезда в Арень, ни «романтического» знакомства с Виталей и Змеем и всего, что за этим последовало; не было ночного визита Петра, загадочной разборки Сергея с загадочным Бридзе, купания в цистерне, пожара, гибели Змея, исчезновения Павла, этого грохота за окном, натужного рева усталого джипа, лязганья под ногами битого стекла, которое вылетело из окон при первом же взрыве, как Петр и предупреждал. И в то же время Ирина отчаянно боялась проснуться. Потому что тогда…
– Во, новый гость пожаловал, – засмеялась Маришка и высунулась в окно, провожая взглядом очередного лося, который перемахнул через улицу и огородами скакал к болоту. – Да, везет же некоторым…
Эти легконогие существа запросто отыскивали незримые островки суши в сплошной зелени коварной мшавы и скрывались в дальнем, заболотном лесу. А вот куда девался медведь, который около часу назад суматошно ворвался в деревню и понесся очертя голову, высоко вскидывая лапы и сваливая задом чуть набок? Нервная, нежная Ласточка, зачуяв зверя, взвыла человеческим голосом и зашлась ревом в своем стайке; Лунька, упрямая коза бабы Оли, нипочем не пожелавшая отступать с поля боя и спокойно бродившая по лужайке вокруг своего колышка, не обращая ни малого внимания на грохот взрывов, при виде медведя грозно наклонила рога и замерла в боевой стойке, роя копытом землю, словно главный герой корриды где-нибудь в Севилье или в Кордове; бабки с воплями разлетелись по домам… А медведь не обратил на всю эту суматоху ни малейшего внимания. Тряской рысцой форсировал деревню и канул где-то на задах. Может, тоже ушел через болото, а может, все еще кружит там…