– А что, при кафедре филологии университета теперь открыт паспортный стол? – осведомился Павел, не отрывая глаз от лица клиентки «Аллюра», одетой в бледно-голубую хламиду и уложенной на операционный стол. Доктор Воробьев нависал над нею с видом египетского жреца, только вместо священного скарабея в руке его был зажат липостероидный корректор.
– Какая кафедра филологии, ты что? – удивилась Маришка.
– Ну, насколько я помню, Сергей – фольклорист? – с невинным видом пробормотал Павел, не отрывая глаз от экрана.
– О-о… – жалко простонала Маришка и покраснела так, что кровь, чудилось, вот-вот брызнет сквозь кожу тугих щек.
– Значит, он не фольклорист, – констатировал Павел, с интересом наблюдая за служительницей «Аллюра», которая демонстрировала с экрана два больших фирменных пакета: один с платьем из «Жаклин Кеннеди», а другой с туфельками из «Эконики». Это были подарки «Аллюра» первой преображенной клиентке. – Ну что ж, я почему-то так сразу и подумал. И в каком же он звании, интересно знать?
– Капитан, – шепнула Маришка.
– Н-ну…
– Никакое не н-ну! – обиделась она. – Сережа ведь еще совсем молодой. Сколько ему может быть? Двадцать восемь, тридцать? Он как мой Петя.
При воспоминании о муже глаза Маришки налились слезами, и Павел счел своим долгом отвлечь ее от печальных мыслей.
– А ты уверена, что он… в самом деле капитан? – спросил осторожно.
– То есть как это?
– Да нет, я не в этом смысле. Если он представлялся как фольклорист, а оказался оперативником, то вполне может оказаться не капитаном, а…
– А кем еще? – фыркнула Маришка. – Майором, что ли? Нет, вроде бы ему еще до очередного звания год, а то и два.
– Да почему обязательно майором? – загадочно усмехнулся Павел. – Случается, люди ведут очень интересный образ жизни… Двойной! Ты никогда не слышала о сращивании криминала с правоохранительными органами? К примеру, история с Бридзе тебя ни на какие размышления не навела?
Маришка какое-то время смотрела на него, хлопая ресницами, но так и не нашлась что сказать и обратила взор к позабытому телевизору. И внезапно ахнула, да так громко, что Павел даже подпрыгнул в кресле. Тоже посмотрел на экран – и у него перехватило дыхание.
На него смотрела… Ирина. Та самая Ирина Бурмистрова, от которой голова его вот уже третьи сутки шла кругом, и ничто не могло остановить этого странного головокружения: ни дела, которые привели Павла в Вышние Осьмаки, ни пожар, ни угроза гибели в подземелье, ни гроза, ни ночные события.
– Слушай, – изумленно пробормотала Маришка, – да это же наша Ирка! А она-то что в телевизоре делает?