Ирина прикрыла глаза. Внезапно, как боль, как удар, пришло воспоминание, где́ она на самом деле видела Сергея. Вот Катерина Старостина сидит в кабинете райотдела, капитан и Асипов наперебой спрашивают: «Как это вам в голову пришло? Ведь это страшный риск!» В эту минуту на пороге появляется высокий парень, недоверчиво вглядывается в Катерину, смешно ерошит волосы надо лбом и исчезает. Потом, когда ее провожали домой, она снова видела его – мелькнул в коридоре, свернул на лестничную площадку, но была слишком замотана, перепугана, чтобы узнать. И теперь не узнала. Влюбилась в него с первого взгляда, а узнать…
Или не с первого? Первый был там, в кабинете. Второй – в коридоре. А на дороге, где Сергей и остальные дрались с Виталей и Змеем, – уже третий или даже четвертый. Но это не важно. Не важно, что, вспомни Ирина его раньше, она избавила бы себя от множества страданий. Важно другое: Сергей – это не Стас Торопов. Не Псих! Какое счастье!
Облегчение, испытанное ею, было почти невыносимым. Ирина почувствовала, что слезы так и катятся к глазам. Всхлипнула, пытаясь подавить их, но все было бесполезно – и она захлебнулась в коротких, блаженных рыданиях, на какое-то время забывшись в них так, что весь остальной мир как бы перестал для нее существовать. Правда, это блаженное отрешение от реальности длилось очень недолго.
– Не надо, не плачь… – с болью сказал кто-то рядом, и Ирина ощутила рядом Павла. Вздрогнула в запоздалом ужасе, приходя в себя.
– Не дергайся, я тебя не трону, – сказал он угрюмо. – Лежу тут и сам себе удивляюсь. Для меня убить человека – раз плюнуть, а на тебя рука не поднимается. Может, вся штука в том, что мне в жизни еще никто жизнь не спасал? А ты… Если бы ты не пришла, я бы, наверное, уже подыхал там, на кольях. Ирония судьбы, а? Я ведь, когда сюда ехал, не столько думал искать староверскую захоронку, сколько тебя найти рассчитывал. Мыслил, обязательно ты должна была ринуться в Вышние Осьмаки, уж слишком много эта дура Оксана тебе выболтала!
– Оксана? – хриплым от слез голосом повторила Ирина. – Ты, это ты ее…
– Ну конечно, – кивнул Псих. – И ее, и старуху. Но больше всего мне хотелось убить тебя. Уговаривал себя всю дорогу сдержаться, не стрелять в тебя сразу, как только увижу. А вместо этого…
Он вдруг рассмеялся – сначала тихо, потом громче, громче и наконец зашелся в неостановимом, истерическом хохоте, чем-то схожем с рыданиями, которые недавно поразили Ирину…
– А вместо этого влюбился, ты представляешь? – задыхаясь, с трудом выговорил наконец Псих. – Увидел, как ты по дороге бежишь, вся такая тоненькая, словно вообще бесплотная… солнце тебе светило в спину, и волосы сияли, как бледное золото… Ох, Ирка!