Эта мысль его развеселила, и улыбка блуждала по его лицу, пока он набирал номер. Но стоило зазвучать в трубке голосу, как лицо человека стало прежним: настороженным, недобрым.
– Алло?
Это округлое слово в устах ответившего было острым, как нож.
– Это я.
– Твою мать! Куда ты пропал?
– Никуда, – удивился звонивший. – Я тут стою. А что?
– Ну, я ведь жду. Думал, может, тебя повязали.
– Пока нет. Не за что!
Эти слова, похоже, не понравились человеку, ответившему на звонок:
– Какого хрена?! Ты что, еще не?..
– Она дома. Она сидит дома, никто к ней не приходит, все тихо.
– Ну и в чем дело?
– Она еще не спит, свет горит на кухне.
– Может, ушла, а свет погасить забыла?
– Ну куда она уйдет, ты сам посуди? – раздраженно буркнул звонивший. – Она ведь даже от ментов вернулась домой, не осталась с ними. Могла бы не возвращаться, верно?
– Вернулась, а потом смылась, зараза, – с ненавистью буркнул тот, кто ответил на звонок.
– Дверь подъезда у меня перед глазами. Никакая собака не выходила.
– Точно? Она ведь хитрая, сучка, я ее знаю!
– Да ты видел-то ее полторы минуты, – буркнул звонивший, которому вдруг осточертел этот разговор. У него промокли ноги, и немедля захотелось по малой нужде.
– Этого мне на всю жизнь хватило. Никогда не забуду, как она… Никогда ее не забуду!
В устах этого человека его слова звучали отнюдь не приятным легковесным обещанием. Они звучали как смертный приговор. Да они, по сути, им и были – смертным приговором.
– Да что мне, в дверь ломиться? – переминаясь с ноги на ногу, проворчал звонивший. – Ты знаешь, на сколько замков она заперлась? И соседи ее все сейчас на стреме. И ментовозки тут шныряют мимо двора.
В трубке воцарилось молчание. Оно длилось долго, и звонивший не вытерпел: переложил трубку в левую руку, свободной расстегнул штаны и сделал то, что хотел, шныряя при этом глазами с освещенного окна на втором этаже к двери подъезда.
Он уже закончил свои дела и даже мог бы повторить при желании: в трубке по-прежнему царило молчание.
– Блин, отключилось, что ли? – с досадой пробормотал звонивший. – Эй, ты где?
– Я здесь, – отозвалось ему. – Я здесь! Штаны не намочил?
– Откуда ты… – Звонивший вздрогнул, когда в трубке вдруг запикали гудки. – Ну, сволочь!
– Придержи язык, пожалеешь, – тихо, быстро шепнул ему кто-то в ухо, а в шею воткнулось что-то ледяное, круглое.
Звонивший скрежетнул зубами:
– Псих! Ты здесь? Ну, ты и… не веришь, что ли? Мне не веришь?
– Доверяй, но проверяй.
– Убери ствол, больно.
Его послушались, но вслед за этим звонивший почувствовал холодную металлическую тяжесть в своей руке.